Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис
Шрифт:
Российская армия комплектовалась на основе Устава о воинской повинности 1912 г., который опирался, в свою очередь, на Устав 1874 г. (вводивший всеобщую воинскую повинность) и внесенные в него в последующем изменения. Военная служба считалась обязательной для лиц мужского пола всех сословий и являлась не просто сословной повинностью, как это было раньше, а «священным гражданским долгом защиты отечества»{511}. В связи с войной был понижен возраст призыва в армию (составлявший в 1874 г. 20 лет, а с 1893 г. 21 год), на время войны уменьшена мера роста для принимаемых на военную службу, отменено правило не принимать на службу военнообязанных, состоящих под следствием или судом или отбывающих наказание за маловажные «преступные деяния». Был также разрешен прием в войска отставных прапорщиков и сверхсрочных унтер-офицеров в возрасте от 43 до 55 лет (по довоенному уставу предельным для военнообязанных считался возраст 43 года). Кроме того, прекращалась отсрочка призыва для находящихся за границей военнообязанных, запрещено назначать санитарами
В результате возрастной состав 12 600 тыс. нижних чинов оказался следующим: в возрасте от 18 до 24 лет (это новобранцы досрочных призывов 1914–1918 гг.) — призвано 4200 тыс. (33,3% общего состава); в возрасте не старше 27 лет (солдаты действительной службы) — 1400 тыс. (11,1%); в возрасте 27–40 лет (солдаты запаса) — 2450 тыс. (19,4%); две последние группы: в возрасте 20–40 лет — 4100 тыс. (32,6%) и 40–50 лет — 450 тыс. (3,6%) — ратники{513}, т. е. рядовые государственного ополчения. Таким образом, более 60% нижних чинов составляли плохо обученные новобранцы и ратники — в возрасте от 18 до 40 лет.
Согласно довоенным уставам, всеобщей воинской повинности не подлежали «инороды», включавшие в себя оседлые, кочевые и бродячие коренные народы Европейского севера, Средней Азии и Сибири. Сведения о национальном составе армии, касающиеся довоенного периода, таковы. В числе принятых на военную службу в 1907 г. 440 542 человек русских (великороссов, малороссов и белорусов) было 75,3%, поляков — 6,8%, евреев — 4%, угро-финских народов (финны, эсты, мордвины, черемисы, вотяки и др.) — 2,8%, татар — 1,9%, башкир — 1,4%, немцев — 1,3%, грузин — 1,2%, литовцев, латышей, молдаван, армян по 1%, и т. д.{514}
По имеющимся данным, к началу 1914 г. согласно законодательству о воинской повинности по национально-территориальному признаку были освобождены 7 млн. человек{515}. 1 января 1915 г. в Туркестане был введен военный налог, который должен был компенсировать государственные расходы на оборону, а 25 июня 1916 г. после долгих согласований издан царский указ, объявлявший мобилизацию «инородческого населения» во вспомогательные войска (на тыловые работы){516}. Согласно указу, Туркестанский край должен был дать фронту 250 тыс. человек, Степной — около 230 тыс. Однако вскоре местные богатеи стали освобождаться от работ за денежный взнос. Эти события послужили поводом к массовым антиправительственным выступлениям{517}, одним из требований которых было сохранение данного инородцам ранее сословного права не служить в армии.
По материалам МВД и сельскохозяйственной переписи 1917 г. о 12 861,4 тыс. человек, мобилизованных в сельской местности 76 губерний и областей, на Европейскую Россию (47 губерний) приходилось 85,0%, на Кавказ (11 губерний) — 5,6%, Сибирь и Среднюю Азию (18 губерний) — 9,4%. Мобилизованные составляли 11,2% ко всему сельскому населению, 22,6% — к числу всех мужчин и 47,8% — к количеству трудоспособных мужчин. В довоенный период соответствующие цифры (по 16 губерниям Европейской России) были таковы: 1,7%, 3,4 и 7,1%{518}. Таким образом, изменилась не только численность призванных на военную службу (по сравнению с довоенным периодом она увеличилась в 11 раз), но и их доля в составе различных категорий мужского населения.
На основании Устава о воинской повинности отсрочки от призыва получили 1200 тыс. человек, работавших на нужды обороны, а также 1900 тыс. служащих на железных дорогах (главным образом телеграфисты), в различных правительственных учреждениях и пр.{519}
| Периоды | Состояло лиц | ||||||||||
| всего | офицеров | солдат | врачей | Классных чинов | |||||||
| строевых | нестроевых | ||||||||||
| абс. | % | абс. | % | абс. | % | абс. | % | абс. | % | ||
| К 1 окт. 1914 г. | 2 711 253 | 38 156 | 1,41 | 3 293 831 | 84,24 | 371 754 | 13,71 | 7447 | 0,27 | 10 065 | 0,37 |
| К 1 сент. 1915 г. | 3 855 722 | 58 011 | 1,50 | 3190 402 | 82,75 | 582 952 | 15,12 | 9877 | 0,26 | 14 480 | 0,37 |
| К 1
| 6 963 503 | 115 201 | 1,65 | 5 574 516 | 80,5 | 1 223 915 | 17,57 | 15193 | 0,23 | 34 678 | 0,50 |
В таблице 3, по данным Военного Министерства, полученным с фронтов Ставкой Главнокомандующего, показана динамика численности армии и состав входящих в нее войск, управлений и учреждений, находящихся на линии фронта и в тылу. Общая численность армии с октября 1914 по ноябрь 1916 г. возросла в 2,5 раза, количество офицеров увеличилось в 3 раза, строевых солдат в 2,4 раза, а нестроевых — в 3,3 раза. Военных врачей стало больше вдвое, а классных чиновников — в 3,4 раза. На одного офицера, по данным на 1916 г., приходилось в среднем 59 солдат, на одного врача — 457 лиц, состоявших в армии.
Наличный состав в частях отдельных фронтов к 1 мая 1917 г. был следующим{521} (см. табл. 4).
| Фронты | Офицеров | Чиновников | Солдат | Всего | |
| абс. | % | ||||
| Западный | 27 262 | 11 156 | 1368 313 | 1 406 731 | 20,4 |
| Северный | 25 919 | 93 882 | 1199 379 | 1319 180 | 19,2 |
| Юго-западный | 46945 | 19 059 | 2 318124 | 2 384128 | 34,7 |
| Румынский | 27 669 | 1 347 735 | 1 375 404 | 20,0 | |
| Кавказский | 8796 | 2300 | 329 633 | 340 729 | 5,0 |
| Инородцы и военнопленные | 501 | 1626 | 49 331 | 51458 | 0,7 |
| Итого | 137 092 | 128 023 | 6612715 | 6 877 630 | 100,0 |
Таким образом, численность личного состава Западного, Северного и Румынского фронтов была примерно одинакова, составляя около 20% на каждом; Юго-западный фронт превосходил их в полтора раза.
Согласно исследованию С.В. Волкова{523}, пополнение армии офицерами во время войны осуществлялось в невиданных прежде масштабах: численность офицерского корпуса превысила довоенную в 6 раз. В первый же год войны выбыл из строя почти весь кадровый офицерский состав — на 1914–1915 гг. пришлось 45 115 человек боевых потерь. Поэтому офицеров стали выпускать с сокращенным сроком обучения в юнкерских училищах, а также в специально созданных школах прапорщиков. Кроме того, в офицеры стали производить за боевые заслуги из солдат и унтер-офицеров без прохождения специального курса обучения. В результате состав офицерского корпуса сильно изменился. В довоенный период (по данным на 1912 г.) среди офицеров 53,6% составляли дворяне, в том числе среди генералов дворян было 86,8%, среди штаб-офицеров — 71,7%. В то же время из лиц бывших податных сословий происходило 25,7% офицеров. Этот офицерский корпус отличался высоким образовательным уровнем — 91,2% офицеров окончили военные и юнкерские училища, а среди генералов — 55,3% — военные академии. Православные составляли 89% среди офицеров, русские по национальности — 87,2%. Заметную роль в числе офицеров играли поляки (5,4%), а следовательно, католики (5,5%). В российский офицерский корпус входили также (данные на 1912 г.) лица других вероисповеданий [протестанты (2,9%), армяно-григориане, мусульмане — менее 1% и пр.] и народностей — немцы и эсты (2,6%), кавказские народы (2,5%), латыши (0,7%), татары (0,6%), литовцы (0,2%) и др., но их удельный вес был незначительным.
В годы войны положение изменилось. По данным о сословном составе шести военных училищ и школ прапорщиков военного времени, приведенных Волковым, доля дворян среди выпускников упала до 8%, зато мещан поднялась до 26,3%, а крестьян — до 37,5%. В связи с понижением в 1899 г. предельного возраста службы офицера возраст старших и высших офицеров несколько уменьшился: в инженерных войсках 59,8% офицеров имели до 30 лет и 3,8% — свыше 50, в кавалерии — соответственно 46,8 и 5,6%, в артиллерии — 46,8 и 7,7%, в пехоте — 59,8 и 6,9%{524}.