Россия в середине XVIII в.: Борьба за наследие Петра.

Анисимов Евгений Викторович

К этому времени инициатор конфликта — прусский король уже вышел из затеянной им игры и подсчитывал трофеи: Мария Терезия, оказавшаяся в безвыходном положении, заключила в сентябре 1741 г. перемирие с Пруссией и уступила Фридриху II Нижнюю Силезию. Так прусский король реализовал провозглашенный им принцип политики: «Erst nehmen und dann unterhandeln» («Сначала взять, а потом вести переговоры»). Заключению договора в Клейн-Шнеллендорфе предшествовали сложные дипломатические маневры Фридриха, который стремился добиться от России и Англии гарантий невмешательства в войну «за австрийское наследство». В России он делал ставку на Миниха и Остермана, обещая последнему деньги и земельные владения в… Силезии.

Прусскому королю было очень важно заполучить такие гарантии у двух ведущих европейских стран, не вовлеченных еще в конфликт. Фридриху это позволило бы связать их обязательствами не участвовать

в войне на стороне Австрии, а самой Пруссии — сохранить завоеванное и продолжать политику балансирования, которую проповедовал Фридрих. В начале 1741 г. он писал своему министру иностранных дел Подевильсу: «…имея возможность опереться на Россию и Англию, мы не имеем никакой причины торопиться с соглашением с Тюильрийским двором; следовательно, нужно водить его за нос, пока окончательно не станет ясен вопрос о посредничестве». Когда посредничество не удалось, Фридрих резко изменил политику и пошел на сближение с Францией, добиваясь в качестве непременного условия союза выступления Швеции против России, с тем чтобы отвлечь ее от помощи Австрии. Понимая заинтересованность Версаля в союзнике против Австрии, прусский король в июне 1741 г. почти ультимативно заявил французскому посланнику Валори: «Маркиз Бель-Иль не решится, конечно, отрицать, как он обещал мне, что они (шведы. — Е. А.) нападут на русских в Финляндии, лишь только я подпишу трактат с Францией. Теперь все готово для этого, а Швеция продолжает выставлять разные затруднения. Предупреждаю, что трактат наш рассыплется в прах, если вы не одержите полного успеха в Стокгольме; ни на каких других условиях я не соглашусь быть союзником вашего короля»¹⁸.

В июле 1741 г. Швеция объявила России войну, а 25 ноября был совершен государственный переворот в пользу Елизаветы. Заручившись союзным соглашением с Францией и полагая, что Россия будет полностью занята своими внутренними делами, Фридрих II в середине декабря 1741 г. нарушил перемирие и напал на Австрию. В начале мая 1742 г. прусские войска разгромили австрийцев при Чаславе. Победа союзников над Австрией была близка, как никогда.

Но тут Фридрих вступил в тайные переговоры с Марией Терезией и в июне того же года заключил Бреславский мир, по которому к Пруссии перешла почти вся Силезия. Когда Валори в ответ на сообщенную королем ошеломляющую новость сказал, что это обман, Фридрих позволил себе пошутить: «Но это значит не обманывать, а только выпутаться из дела». Руководитель внешней политики Франции кардинал Флери почти не скрывал своей растерянности. Он писал Фридриху: «Я питал столь безграничное доверие к неоднократно повторявшимся обещаниям в. в. не предпринимать ничего иначе, как по соглашению с нами, и мы, со своей стороны, так верно соблюдали заключенный трактат, что не могу выразить изумления, с которым я узнал о неожиданной перемене в вашем образе действий». Ответ Фридриха был ясным и бесцеремонным: «Справедливо ли укорять меня за то, что я не намерен еще двадцать раз драться за французов? Это было бы работой Пенелопы, ибо маршал Броль (французский главнокомандующий. — Е. А.) поставил себе правилом разрушать то, что созидали другие. Следует ли сердиться на меня за то, что для собственной безопасности я заключил мир и постарался высвободиться из союза?»¹⁹

Бреславским миром завершилась первая Силезская война, но война «за австрийское наследство» только разгоралась. К середине 1742 г. к Австрии открыто примкнули Англия, Голландия, а также Пьемонт и Саксония. Осенью того же года австрийцы вытеснили из Чехии французов и баварцев. Особенно насыщены событиями были 1744 и 1745 годы. Австрийцы продолжали наступление и заняли Эльзас, вторглись в Неаполитанское королевство, где потерпели поражение от испано-неаполитанских войск.

К этому времени Пруссия вновь урегулировала отношения с Францией и в мае 1744 г. заключила с ней Версальский трактат. Получив обещание не возражать, если часть Чехии отойдет к Пруссии, Фридрих II нарушил Бреславский мир и напал на Саксонию и Австрию. Началась вторая Силезская война (1744–1745 гг.).

Франция заняла Баварию и Австрийскую Швабию, а также Ломбардию. Весной 1745 г. Бавария вышла из войны, и Максимилиан Иосиф (преемник умершего в январе 1745 г. Карла VII) отрекся от притязаний на императорскую корону в пользу мужа и соправителя Марии Терезии Франца Стефана Лотарингского, ставшего императором Францем I.

Фридрих II продолжал наступление и во второй половине 1745 г. выиграл четыре битвы подряд у Саксонии и Австрии, а в декабре занял Дрезден — столицу Саксонии. Дрезденским

миром 25 декабря 1745 г. закончилась вторая Силезская война. Пруссия в обмен на признание Франца Стефана императором «Священной Римской империи» получила почти всю Силезию и графство Глац.

Быстро менявшиеся, как в калейдоскопе, события политической и военной жизни Европы были тем общим фоном, на котором проходили первые годы правления Елизаветы и складывалась внешнеполитическая доктрина ее правительства. Следует отметить, что в первой половине 40-х годов XVIII в. внешняя политика России формировалась в обстановке напряженной борьбы придворных группировок за влияние на императрицу, причем некоторые из этих группировок нашли поддержку у иностранных дипломатов, не жалевших золота для своих подопечных.

Как уже говорилось, в первые полгода царствования на Елизавету сильное влияние оказывал французский посланник. Шетарди стремился сколотить при дворе «французскую партию», способную влиять на императрицу в нужном Франции направлении. В эту группировку входили лейб-медик Елизаветы И. Г. Лесток, обер-гофмаршал двора Петра Федоровича О. Ф. Брюммер, а впоследствии и мать великой княгини Екатерины Алексеевны принцесса Иоганна Елизавета. Все эти очень влиятельные при русском дворе лица находились на содержаний французского и прусского дворов.

В январе 1741 г. Шетарди предложил Лестоку ежегодный пенсион в 15 тыс. ливров, который и был с благодарностью принят. При этом французский посол предупредил лейб-медика, что только от него, Лестока, зависит, как долго он будет получать пенсион, и что ему «предстоит только позаботиться о соглашении интересов короля и вашей государыни». Лесток и Брюммер, тоже подкупленный Шетарди, ревностно отрабатывали полученные деньги. Переписка французского посольства с Версалем свидетельствует, что они тотчас сообщали все придворные и государственные новости Шетарди или сменившему его д'Аллиону, Со своей стороны французские дипломаты давали Лестоку и Брюммеру советы, как им следует вести себя при дворе. Помимо постоянного пенсиона Лесток получал крупные денежные подарки. Так, в феврале 1744 г. ведомство А. П. Бестужева-Рюмина перехватило и дешифровало реляцию Шетарди, писавшего Амело: «…я к назначенному господину Лестоку подарку еще две тысячи рублев присовокупил». Из перехваченной переписки Шетарди с Лестоком явствовало, что лейб-медик имел связь с командующим русскими войсками в Швеции генералом Кейтом. Лесток действовал, минуя внешнеполитическое ведомство, а Шетарди редактировал его послания к Кейту²⁰.

Однако до высылки Шетарди вице-канцлер не предпринимал никаких решительных демаршей против «французской партии» — слишком велико было влияние Лестока и Брюммера на Елизавету.

Помимо французских интересов группировка Лестока пеклась об интересах прусского короля. Для Фридриха II переворот 25 ноября 1741 г. был полной неожиданностью: прусский посланник А. Мардефельд прозевал заговор Елизаветы и сам переворот. Впрочем, Фридрих не очень тужил об участи своих родственников из Брауншвейгского дома, руководствуясь высказанным им ранее принципом, что «между государями он считает своими родственниками только тех, которые друзья с ним». Более того, впоследствии, когда ему понадобилось добиться расположения Елизаветы, он (через Мардефельда и русского посланника в Берлине П. Г. Чернышева) советовал императрице заслать Брауншвейгскую фамилию как можно дальше от Риги.

Узнав о перевороте, Фридрих II даже обрадовался, ибо считал, что новым властителям России будет не до прусских действий в Европе. В начале 1742 г. он писал Мардефельду, что смена власти в России все же не в пользу Англии и Австрии, поддерживавших тесные связи с правительством Анны Леопольдовны. Король рекомендовал своему послу в Петербурге внимательно следить за происками дипломатов этих стран и советовал особенно не упускать из виду «некоего лекаря Лестока». О нем, писал Фридрих, «я имею сведения как о большом интригане… уверяют, будто бы он пользуется расположением новой императрицы. Важные дела подготавливаются нередко с помощью ничтожных людей, а потому (если это справедливо) государыня доверяет этому человеку, и, если не удастся сделать его нашим орудием, вам нужно учредить за ним бдительный надзор, чтобы не быть застигнутым врасплох». На этот раз Мардефельд не дал застигнуть себя врасплох и вскоре сошелся с Лестоком. В марте 1744 г. Фридрих писал Мардефельду уже как об обычном деле: «Я только что приказал господину Шплитгерберу передать вам 1000 рублей в уплату второй части пенсиона господина Лестока, который вы не замедлите выплатить, присовокупив множество выражений внимания, преданности и дружбы, которые я к нему питаю»²¹.