Россия в войне 1941-1945

Верт Александр

В ходе своего отступления к Севастополю немецкие войска, несмотря на всю поспешность этого отступления, уничтожали все, что только могли. Хотя они разрушили всю приморскую часть Ялты, основная часть города (в том числе Дом-музей Чехова, где некогда жил писатель) уцелела. Сохранились также дворцы в Ливадии и Алупке, один из которых был в 1942 г. преподнесен «благодарным немецким народом» в подарок «покорителю Крыма» Манштейну. Именно в этих дворцах меньше чем через год после этого состоялась Ялтинская конференция.

Можно задать себе вопрос, почему, несмотря на подавляющее превосходство немецко-румынских войск в танках и авиации, а также на значительное превосходство в живой силе, Севастополь смог продержаться в 1941-1942 гг. 250 дней, а в 1944 г. Красная Армия овладела

им за четыре дня. Немецкие авторы объясняют сейчас этот факт просто огромным превосходством советских войск в живой силе, авиации и другой боевой технике. Но разве немецко-румынские войска не имели такого же превосходства в 1941-1942 гг.? Дело в том, что в 1941-1942 гг. русские действительно были готовы защищать город русской славы Севастополь до последней капли крови, а в апреле 1944 г. боевой дух немцев - по крайней мере в таком отдаленном месте от Германии, как Крым, - не мог уже находиться на должной высоте. Ибо мы знаем, что потом, когда война пришла на территорию Германии, немецкие солдаты все еще могли там оказывать противнику самое отчаянное, сопротивление.

Вопрос о том, какое количество немецких войск было фактически эвакуировано из Крыма между 18 апреля и 13 мая, остается спорным. По словам одного советского генерала, которого я видел тогда в Севастополе, из Крыма выбралось только 30 тыс. немецких солдат, по утверждению немецких военнопленных - по меньшей мере вдвое больше. В послевоенных немецких материалах говорится, что эвакуировать удалось 150 тыс. человек, но что вместе с тем «потери» составили в Крыму «не менее 60 тыс. немецких солдат и офицеров», а также огромное количество боевой техники и 60 потопленных кораблей. Советские источники называют гораздо более высокие цифры потерь противника в Крыму: 50 тыс. человек (почти исключительно немцев) убитых и 61 тыс. пленных (из них 30 тыс. на мысе Херсонес), то есть в общей сложности 111 тыс. человек. Но эти данные (особенно число пленных), вероятно, включают большое число румын. Немецкие авторы сейчас удивляются тому, что советский Черноморский флот позволил уйти такому большому числу кораблей; советские отвечают на это, что море между Севастополем и Румынией было сильно заминировано, но, несмотря на это, множество немецких кораблей с 40 тыс. солдат и офицеров на борту, было потоплено, в большинстве случаев авиацией, в период между 3 и 13 мая.

Как бы то ни было - потеряли ли немцы не менее 60 тыс. человек или их потери достигали 100 тыс. человек, - вся Крымская операция, равно как и безуспешная попытка Гитлера инсценировать немецкий вариант «героической обороны Севастополя», признается теперь как одна из серьезнейших ошибок фюрера. Западногерманские историки твердят сейчас, что фюрер сделал командующего 17-й немецкой армией генерал-полковника Йенике козлом отпущения. В действительности он информировал Гитлера, что не сможет удержать Севастополь, и 3 мая был снят с должности командующего армией; на его место был назначен генерал Альмедингер. Трудно сказать, питал ли последний в душе больше надежд удержать город, чем Йенике, однако он был, по-видимому, более преданным нацистом. Широкое советское наступление началось через два дня после его назначения.

В своем прощальном обращении, захваченном тогда частями Красной Армии, Йенике писал:

«Фюрер приказал мне взять на себя новые обязанности. Это значит, что я должен сказать моей армии горькое «прости». Я буду с глубоким волнением вспоминать ваше образцовое мужество. Фюрер доверил вам выполнение задачи всемирно-исторического значения. В Севастополе стоит 17-я армия, и в Севастополе Советы будут обескровлены».

Уже с 18 апреля шли тяжелые бои на внешнем оборонительном обводе Севастополя, особенно в Инкерманской долине; но только 5 мая советские войска крупными силами атаковали Севастополь с севера, чтобы отвлечь сюда возможно больше немецких войск. Достигнув этой цели, советское командование предприняло 7 мая решительный штурм Сапун-горы - холма с несколькими ярусами немецких траншей, который был «ключом к Севастополю». Мощная артиллерийская (с участием «катюш») и авиационная подготовка продолжалась

несколько часов, после чего на штурм горы двинулась пехота. Обе стороны понесли тяжелые потери, но с захватом Сапун-горы дорога на Севастополь была открыта. Два дня спустя, 9 мая, Гитлер смирился с необходимостью оставить Крым и приказал эвакуировать войска. Но этот приказ пришел слишком поздно, и 50 тыс. немецких солдат и офицеров, оставшихся в районе Севастополя, были теперь обречены.

Успешный, правда стоивший больших потерь, штурм Сапун-горы сопровождался атаками на другие узлы сопротивления в «неприступной» системе севастопольских укреплений, и к 9 мая советские войска ворвались в Севастополь. Несколько тысяч немцев было убито или захвачено в плен в самом Севастополе, остальные - около 30 тыс. человек - оставили город и отступили на мыс Херсонес. Здесь было три перешейка, один шириной менее трех километров, оба других - менее полутора километров. На первом немцы устроили минные поля и соорудили «земляной вал» с различными укреплениями, состоявшими из проволочных заграждений и ряда дотов и пулеметных гнезд; эти в общем весьма слабо укрепленные оборонительные сооружения были труднодоступными из-за минных полей.

Первая полоса обороны проходила на расстоянии около пяти километров от оконечности мыса Херсонес с его разрушенным белым маяком. Укрепления на двух других перешейках были еще более примитивными. Именно этот небольшой клочок земли размером около пяти на два километра немцы и решили сделать своим последним узлом сопротивления, все еще надеясь, что за ними придут транспорты.

Итак, 9 мая 30 тыс. немецких солдат и офицеров, оставив Севастополь, отступили к мысу Херсонес - тому самому месту, куда в июле 1942 г. отступили последние советские защитники Севастополя, - лишь для того, чтобы найти здесь смерть или оказаться в плену.

Позднее немецкие пленные рассказывали, что боевой дух немецких войск был весьма невысок, но что офицеры продолжали поддерживать в них надежду на прибытие транспортов. Так обещал фюрер… В течение трех дней и ночей мыс Херсонес представлял собой то «неописуемое пекло», о котором говорят сейчас немецкие авторы. Правда, в ночь на 10 мая и на следующую ночь два небольших судна все же пришли и забрали что-то около тысячи человек. Это чрезвычайно ободрило всех остальных людей.

Немцы все еще имели на Херсонесе небольшой аэродром истребительной авиации, но, поскольку он подвергался теперь непрерывному обстрелу артиллерией, особой пользы он уже принести не мог.

Однако русские не намеревались дать немцам возможность эвакуировать морем своих людей; в ночь на 12 мая несколько судов сделали попытку подойти к Херсонесу, но два из них были потоплены огнем артиллерии, остальные поспешили уйти обратно. Это произошло в ту ночь, когда советское командование решило покончить с 30 тыс. скопившихся здесь немцев. В этот момент вид судов, которые приближались, но затем ушли, так и не причалив к берегу, серьезно деморализовал немецкие войска. Они уже до того в течение двух дней и ночей подвергались ожесточенной бомбежке и артиллерийскому обстрелу, а в ночь на 12 мая заговорили еще и «катюши» («черная смерть», как прозвали эти минометы немцы). То, что за этим последовало, превратилось в настоящую бойню. Немцы в панике бежали за вторую, а потом и за третью линию своей обороны, а когда в предрассветные часы на поле боя появились советские танки, немецкие солдаты и офицеры начали сдаваться большими группами в плен; вместе с ними сдался и их командир, генерал Бёме, а также несколько штабных офицеров, скрывавшихся в погребе единственного уцелевшего крестьянского дома на мысе Херсонес.

Тысячи раненых были перенесены к оконечности мыса; здесь же скопилось человек 750 эсэсовцев, которые отказывались сдаваться в плен и продолжали вести огонь. Несколько десятков уцелевших попытались в конце концов уйти морем на лодках и на плотах. Некоторым из них действительно удалось выйти в море, но здесь многих настигли пулеметные очереди советских самолетов. Эти безумцы надеялись добраться до Румынии, Турции или рассчитывали, что их подберет какой-нибудь немецкий или румынский корабль.