Россия Величие Планеты
Шрифт:
И когда придут наши танки в Европу?
Валентина ответила:
– Хотелось чтоб скоро! Но я вот тоже воевала в Финляндии, поэтому не столь полна оптимизма, наша армия не вполне к войне готова.
Юная девушка с погонами младшего сержанта вступила в разговор:
– Я думаю через две недели наши танки освободят Варшаву, а через месяц Берлин!
Валентина мотнула головой раскинув рыжую гриву:
– Хотелось бы в это верить, но... Фашисты оккупировали четырнадцать стран Европы за очень короткое время. Это говорит об очень большой силе вермахта,
Юная девчонка растерялась:
– Так что, мы можем проиграть?
Валентина ответила:
– В принципе да, но...
Девушка пискнула:
– Что но...
Валентина ответила:
– Гитлеровцы сами станут себе могильщиками! Посмотри как они зверствуют. Против них скоро поднимутся все от моря и до моря. Даже пионеры будут драться с фашизмом, под ногами оккупантов будет гореть земля. Гитлеровцы захлебнутся в собственной крови. Их решение напасть на СССР станет роковой ошибкой. Вернее катастрофой и фашизм сметут с лица планеты!
Елизавета согласилась:
– Нет вампиру Гитлеру не миновать осинового кола! Но вот сколько наших город будет разрушено и сел сожжено. А мы глупцы зная о готовящемся ударе, даже окопы не вырыли!
Валентина согласно кивнула:
– Я думаю Павлова расстреляют!
Елизавета отмахнулась:
– Да не в Павлове дело! Вообще приказ привести армию в полную боевую готовность, должен был отдать лично Сталин.
Валентина кивнула:
– Определенно ты права! Но видно вождь хотел до последнего отстрочить начало войны, тем более что к зиме вермахт не готов, и выиграй мы хотя бы месяц вермахт был не готов. А к сорок второму году наша армия стала бы гораздо сильнее. Что вот меня беспокоит это позиция Черчилля и Рузвельта. Они могут заключить почетный мир с Германией и даже получить часть советской территории. Кроме того Япония может попытаться взять реванш за поражение в Манчжурии. И тогда мы окажемся в кольце изоляции.
Елизавета охнула, наступив на острый камешек, нога стразу начала кровоточить, а сбитые пальчики ныть сильнее. Она подумала: что фашистам пожалуй не их пускай новая и добротная обувь нужна, сколько желание унизить и причинить боль. Ведь на Руси босые ноги считались признаком бедности, не даром существовало выражение босяк - то есть нищий. Теперь еще неизвестно: сможет ли она дойти до привала. А если упадет, что с ней будет.
Словно в унисон ее словам одна из юных девушек с окровавленными разбитыми ногами закричала:
– Все я больше не могу!
И присел на корточки, протянув вперед многострадальные ножки. Фашисты подъехали к ней и на голову девчушки полился бензин. Она резко вскочила, но было поздно, вспыхнула брошенная зажигалка, несчастную охватило жгучее пламя.
Девчонка протяжно вопя бросилась бежать, прочие пленницы раздались в стороны. Обогнав колонну мученица завалилась, потеряв сознание, потоки пламени обожгли несчастной легкие и кончина была ужасной! Последовал грозный окрик:
–
Девчата в отчаянии прибавили шагу. Елизавета тихонько постанывали и хромала, ее ступни взрывались болью словно от прикосновений раскаленного железа. Но она как и другие девушки крепилась.
Чтобы хоть немного отвлечься Елизавета произнесла:
– Может споем Интернационал?
Валентина махнула головой:
– Эти изверги нас всех расстреляют! Терпи! Босые ноги особенно у таких молодых как мы, быстро грубеют. Мы выдержим и выживем. Победа будет за Красной армией. Даже если все капиталисты ополчаться против нас! Ведь от тайги, до британских морей, Красная армия всех сильней!
Елизавета сжала кулаки:
– Но нет духа русского сильнее,
Их руин себя мы возродим!
Русский воин меч возьми скорее,
Выстоим и снова победим!
После это стало как-то легче, и даже жгучая боль в окровавленных ногах стала слабее.
Солнце склонялось к закату, фашисты все больше нервничали и подгоняли девчат.
Становилось свежее, ветерок приятно обдувал вспотевшие лица. Елизавета заметила:
– Похоже даже солнце за нас!
Валентина через силу улыбнулась:
– Солнце коммунизма - всегда за нас!
Тени на дороге все удлинялись, становилось все темнее и темнее. Фашисты зажгли фонарики, от чего вид их велосипедов стал куда более загадочным, в нем чувствовалась тайна. Елизавета уже представляла себе, что это не гитлеровцы, а страшные чудовища. Своего рода многоликий Вий или вурдалаки. Как ни странно, но это делало фашистов не страшными и как бы нереальными. Валентина стала напевать, песенку:
– Там на неведомый дорожках, танцуют черти в босоножках! Ну, а Кощей объелся щей!
Валентина ухмыльнулась:
– Ты как всегда неподражаема!
Наконец появились вдалеке сигнальная вышка, и стали видны дома, со светомаскировкой. Значит их путь уже близок к концу. Большинство девчат уже выбились из сил, были у последней черты физического истощения и держались только на инстинкте выживания.
Елизавета спросила Валентину, словно она должна была это знать:
– А кормить нас будут!?
Капитан шутя, хотя ей это давалось с трудом ответила:
– Для немцев мы как скотина, а скотину в пути никто кормит не обещал!
Валентина со злостью ответила:
– Тогда я перегрызу Гитлеру глотку!
Еще несколько сот мучительных шагов и девчат стали вводить в специальный лагерь. Похоже его заранее приготовили для военнопленных, в темноте виднелись деревянные бараки, также вышки с колючей проволокой. Женщин принялись разводить по ним стараясь поместить гражданских и военных отдельно. Впрочем пленные были настолько уставшими, что даже не помышляли о бегстве. Они просто валились на грубые деревянные нары. Елизавета ступая сбитыми окровавленными ногами, по притоптанной траве испытывала блаженное ощущение. Наконец она сможет забыться во сне. Но когда она уже входила в барак, к ней подскочили два эсесовца и бесцеремонно заломили.