Россия всегда права!
Шрифт:
Адрес. Если сообщили адрес открытым текстом – это значит, что штаб-квартира в панике. Никто и никогда так не подставляет агента – если не чрезвычайная ситуация.
Все данные о моей активности в Сети я стер – они стирались тут автоматически, каждый день, но я стер вручную. Вознаградил парня чаевыми, вышел на улицу.
Сев в машину, я проехал восемь кварталов, прежде чем увидел нужное место. Общественный таксофон питается монетами или карточками, они тут оставались скорее как памятники тем временам, когда не было еще сотовой связи.
У сидящего неподалеку нищего
– «Трианон», Мишо, добрый день.
– Добрый. У вас все нормально?
– Все тихо, сэр.
– Вот что – закрывай офис и уходи. Прямо сейчас. Завтра суббота, открываться или нет, решай сам.
Не дожидаясь ответа, я повесил трубку.
До аэропорта Титерборо добираться было уже проблематично. Активирована национальная гвардия, патрули на дорогах. Кто побогаче, тот любым путем прорывался к своему самолету и вставал на крыло. Лично я тоже сейчас улетел бы не раздумывая в какой-нибудь центральный штат, поближе к хлебным полям, огромным мобилизационным складам и базам с ядерными ракетами, хорошо охраняемым. Как там… это рай? Нет, это Айова…
Но не с нашим рылом, да…
Я вскрыл еще одни «консервы», которые закладывал на самый экстремальный случай. Оттуда добыл карточку сотрудника Секретной службы САСШ, каюсь – подглядел и выспросил у Марианны, как она должна выглядеть. Надеюсь, что с этой не остановят.
У аэропорта, у самого въезда, стоял серьезный чек-пойнт. Старый «М113» с крупнокалиберным пулеметом и новый «Хаммер» с тяжелым бронированием. Солдаты Национальной гвардии – многие в очках, бронежилеты на них смотрятся как на корове седло. Они не опасны, если знать, как вести себя с ними. Это бывшие булочники и таксисты, наскоро призванные и надевшие форму, они не чувствуют себя еще частью военной машины и слегка стесняются своего нового статуса и своих прав. С ними нужно вести себя твердо и корректно, держась подобно командиру. Тогда все будет нормально.
Вывернув вправо, я нажал на газ, обходя поток машин по правой обочине. Резко затормозил, повинуясь жесту нацгвардейца, подкрепленному вскинутой винтовкой.
Достал из кармана удостоверение, поднял его и начал вылежать из машины.
– Не двигайтесь, сэр!
– Я федеральный агент!
Они были еще гражданскими, еще не понимали, что главные теперь – они, и словосочетание «федеральный агент» произвело на белобрысого такое же действие, как слово «шибболет» у иорданской переправы. Парень опустил винтовку, даже толком не разглядев удостоверения.
– Что здесь происходит? У вас есть кто-то главный?
– Да, сэр, лейтенант Дженкс, вон там! Нас поставили сюда проверять машины, вы же знаете, сэр…
– Знаю. Где ваш офицер?
Офицер уже бежал, придерживая рукой бьющий по боку автомат.
– Федеральный агент, – я опередил офицера с представлением, как бы закрепляя свое особое положение и право распоряжаться, – кто вас сюда поставил?
– Майор
– Секретная служба, офис в Нью-Йорке. Мы работаем по своим инструкциям. Почему здесь такая пробка?
– Сэр, приказано производить проверку…
Да… и этот еще ничего не понял.
– Лейтенант, вы проходили продвинутый курс антитеррористических действий?
– Нет, сэр, – заморгал глазами лейтенант.
– Заметно. Пробка на шоссе, любое скопление людей – приоритетная мишень террористов. Вам что, нужна еще одна гекатомба? [71]
– Нет, сэр… – совершенно растерялся лейтенант, – но мне приказали проверять…
– Выборочно, лейтенант, выборочно! Проверяйте только те машины, которые могут вызвать подозрение. Поняли?
71
Массовое жертвоприношение, кровопролитие.
– Да, сэр.
– Вот и хорошо. Чтобы я этой пробки не видел. И пропустите меня – я должен кое-кого забрать с Титерборо. «Эндрюс» [72] уже закрыта… мать их так, все садятся, где попало.
– Слушаюсь, сэр! – Господи, да как же так можно-то, мясников и булочников с винтовками на защиту страны ставить. – Сэр… а что происходит?
Я мрачно усмехнулся.
– Ничего хорошего. На вашем месте я бы позвонил вашим семьям и сказал им, чтобы они брали все самое ценное и уматывали в глубь страны, пока есть время. Там уже организовываются эвакуационные пункты. Но я вам этого не говорил, парни.
72
База ВВС САСШ «Эндрюс», основное место базирование самолетов правительственной восемьдесят девятой эскадрильи.
– Понял, сэр. Спасибо, сэр. Уилл, пропусти его немедленно.
– Да, сэр.
Вот так. Немного практической психологии, и не более того. Теперь эти ребята, даже если я и вызвал у них подозрения, будут звонить не в штаб и докладывать о случившемся, а будут пытаться связаться со своими семьями, чтобы спасти их. И это будет правильно, самое время – сматываться…
За блокпостом было свободно, на коротком отрезке до аэропорта я развил семьдесят миль в час. На стоянку влетел с визгом и чуть ли не совершил ДТП. Какой-то козел бросил свою машину прямо поперек дорожки.
В таких случаях правила простые. Группу никогда не засвечивают заранее, контактеры должны знать друг друга в лицо. Приехать должен был кто-то знакомый, тот, кто меня хорошо знает и не спутает с другим человеком ни при каких обстоятельствах. Кто это может быть? Из экипажа? Из Персии? Из разведки?
Я не знал, кто это будет, я знал только одно – все, что мне остается, – это ждать. И делать это лучше в новом терминале Титерборо, тем более что там хороший кондиционер есть и в общем зале ожидания. Уютно тут…