РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И ЕЁ ВРАГИ

Ливин Доминик

Хотя некоторые из этих факторов принимались в расчет только в Берлине, большинство европейских государственных деятелей (включая и многих русских дипломатов) понимали, какими ужасными последствиями для мира и стабильности Европы чревата кончина Австрийской империи, и вовсе не хотели этого. Конечно, эти соображения не удерживали русское и особенно итальянское правительства от проведения политику совершенно чуждой австрийским интересам. Более того, именно потому, что Вена была связана с Берлином внутренними политическими и культурными узами, британцы все больше рассматривали ее как простой придаток Германии и германской угрозы господства в Европе. В 1914 году комбинация внутренних и внешних факторов заставила австрийских правителей забыть об осторожности и консерватизме и попытаться утвердить свою власть внутри империи и свой престиж и влияние вне ее с помощью силы и Realpolitik, И, как это всегда происходило с Австрией, попытка радикальных действии и силовых методов обернулась катастрофой. Армейское руководство в 1914 году одну за другой допускало грубейшие ошибки и доказало свою полную неспособность обеспечить обещанную быструю победу. Разразилась война на три фронта, которая завершилась распадом империи,

Конгломерат коронных земель

ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ ХОТЬ КАК-ТО ОБЪЯСНИТЬ австрийское международное

положение и внешнюю политику, необходимо рассматривать их в контексте внутренней политики монархии. И здесь главное было в том, что империя Габсбургов была конгломератом отдельных территориальных образований, многие из которых имели глубоко укоренившиеся и мощные индивидуальные идентичности. Многие из этих идентичностей были очень древними. Двумя самыми важными территориями под рукой Габсбургов были Королевство Венгрия (земля короны святого Штефана) и Королевство Богемия (земля короны святого Вацлава). Королевство Венгрия имело жизненную важность, потому что к девятнадцатому веку оно охватывало почти половину территории империи. Королевство Богемия, несмотря на меньшую территорию, всегда было и оставалось до конца экономически самым развитым регионом империи и источником самых высоких государственных доходов. Без Богемии или Венгрии империя Габсбургов никогда не могла бы существовать и не существовала. Но к тому времени, когда Габсбурги присоединили к себе эти два королевства в 1526 году, оба они уже имели историю, которая уходила в прошлое больше чем на пятьсот лет. Их институты и идентичность уже сформировались как фактически, так и в сознании элит этих королевств, Венгрия, например, имела свою Magna Cart a Aurea Bulla191222 года. В книге Иштвана Вербёци Трипартиум опубликованной в 1517 году была дана ясная интерпретация и толкование древней конституции, которой венгерская элита присвоила почти библейский статус. Венгрия имела границы, «относительно неизменные в течение столетий» еще до начала османского вторжения в шестнадцатом веке, Она имела представительское сословие, другими словами, парламент, в котором доминировало дворянство (составлявшее почти 5 процентов населения) и который играл более важную роль в управлении государством, чем сам король. Даже в шестнадцатом веке, не говоря уже о более поздних временах, венгерский парламент имел больший вес, чем любые аналогичные сословия в других габсбургских землях. И, как часто случается в империях, все остальные ее территории пытались равняться на ту, чья автономия относительно центра была максимальной. «Автономия венгерского сейма всегда была образцом для других сословий в габсбургских землях».

Вербёци Иштван (ок. 1458-1541) - венгерский политический деятель, юрист, дипломат. Участвовал в составлении законов 1486 и 1494 годов, закрепивших привилегии среднего и мелкого дворянства. В 149S году составил свод феодального права Венгрии - так называемый Трипартиум.

Magna Carta Aurea Bulla - Великая хартия вольностей и Золотая булла, изданная в 1222 году королем Венгрии Андрашем, которая уравняла в правах служилую и наследственную знать.

Отдельные королевства, герцогства и графства («коронные земли»), которыми правили Габсбурги, первоначально являлись феодальными государствами. Внутри таких государств королевская власть никогда не была абсолютной. Ниже центрального уровня почти вся власть принадлежала феодалам-землевладельцам, церкви и полуавтономным городам - в той степени, в которой они на тот момент существовали. Король и дворянин были связаны взаимообязывающим контрактом. Право оказывать сопротивление несправедливому или деспотичному правителю могло быть или не быть записано в фундаментальном законе (как оно было записано в Венгрии), но оно всегда подразумевалось. Новые законы и налоги требовали согласия сословий, чья власть была тем выше, чем реже король, управляющий многими государствами, показывался в каждом из них. В значительной степени эти сословия и король и были государством. Они определяли его границы и идентичность.

Эта идентичность была сугубо политической. В своем традиционном, ныне анахроничном, смысле слово «нация» в этом регионе обозначало группы населения, представленные в сословиях, и, следовательно, прежде всего дворянство: таким образом, за понятием «венгерская нация», в сущности, не стояло почти ничего, кроме дворянства.

Причем и в Венгрии, и в Богемии собственно язык и национальность имели мало отношения к этому определению. В восемнадцатом веке многие венгерские дворяне не были этническими мадьярами и не говорили на мадьярском языке. Языком парламента и правительства была латынь. Но приверженность дворянства древней конституции и территориальной целостности, от которых они получали большую выгоду, была всеобщей и оставалась таковой вплоть до 1918 года и далее. В девятнадцатом веке богемская аристократия представляла для Габсбургов не такую головную боль, как венгерская, отчасти потому, что почти целиком состояла из богатейших магнатов, традиционно близко связанных с габсбургским двором и не имевших в своей прошлой истории жесткого антагонизма по отношению к Вене - в отличие от основной части венгерского мелкопоместного дворянства. Причем наиболее убежденные сторонники венгерской автономии часто были к тому же и протестантами. Тем не менее богемские магнаты сохраняли известную привязанность к территориальной целостности и историческим правам королевства святого Вацлава, с которым были тесно переплетены их собственные семейные традиции.

В девятнадцатом веке слово «нация» впервые стало недвусмысленно означать «весь народ» и определять себя в этническом и лингвистическом смысле. Конфликты между такими нациями стали крупнейшей внутренней проблемой империи Габсбургов. Существование древних коронных земель с их историческими границами и сложившейся идентичностью населения сильно осложняло эту проблему. Границы коронной земли даже исторически редко совпадали с границами нации, определяемой по этническому признаку. В девятнадцатом веке массовая миграция, вызванная урбанизацией и индустриализацией, внесла еще больше неясности в австрийских коронных землях. В Венгрии положение в придачу осложнялось массовой славянской колонизацией южных пустующих земель, отвоеванных у османов в начале восемнадцатого века, Исторические и этнические территориальные притязания постоянно входили в противоречия друг с другом, но разделам мешала приверженность элиты к территориальной целостности коронных земель. Но нельзя сказать, что эту приверженность почти до конца девятнадцатого века исповедовала только традиционная элита. Для всех националистов, как здесь, так и в любой точке земного шара, вся территория внутри исторических границ королевства стала священной национальной землей. Эти настроения особенно сильно проявлялись у венгров и чехов, поскольку в их сознании исторические, этнические и лингвистические идентичность и границы легко могли быть совмещены. Королевства святого Штефана и святого Вацлава всегда ассоциировались с мадьярской и чешской культурой

и традициями, Эти коронные земли были единственной наследственной вотчиной двух народов. Особенно важным это представлялось венграм, для которых не существовало какой-то более широкой национальной идентичности, чем лояльность коронной земле. Хотя даже в немецкоговорящих коронных землях провинциальная идентичность иногда сохраняла свое влияние до самого 1918 года. Так, например, после коллапса монархии тирольский парламент предпочел сохранить провинциальное единство даже ценой присоединения к презираемой Италии, поскольку альтернативой было разделение Тироля между Италией и новой Австрийской республикой.

Перед семнадцатым веком сами Габсбурги трактовали свои коронные земли как в основном независимые организмы. Наследство империи делилось между сыновьями правителя. И только по чисто биологической случайности все коронные земли в начале семнадцатого века объединились под рукой эрцгерцога Фердинанда Штирийского (Фердинанда II). Еще важнее то, что большинство габсбургских коронных земель было присоединено к династии не путем захвата, а при помощи браков и наследственного права. Они, естественно, присоединялись со всеми своими нетронутыми историческими конституциями и привилегиями. Там, где монархи избирались, как это первоначально было в Богемии и Венгрии, ограничения королевской власти были еще сильнее. К восемнадцатому веку принцип наследования трона прижился даже в Венгрии, но ни один мадьяр не считал Габсбурга своим настоящим королем до тех пор, пока тот не короновался в Будапеште. Церемония коронации включала в себя клятвы верности нового правителя древней конституции и территориальной целостности королевства святого Штефана.

Фердинанд II Австрийский (Штирийский) (1578-1637) - император с 1619 года, австрийский эрцгерцог. Первоначально правил в Штирии, Каринтии и Крайне. Зарекомендовал себя как фанатичный поборник Контрреформации. Успехи га б сбургско-католически го лагеря в начальные периоды Тридцатилетней войны (1618-1643) позволили ему полностью подчинить Чехию и вернуть Габсбургам венгерский престол.

В ряде случаев Габсбурги воспользовались фактами неудачных восстаний, чтобы объявить коронные земли завоеванной территорией и аннулировать их унаследованные конституции. Это случилось после поражения Богемии в битве у Белой Горы в 1618 году и после подавления венгерских восстаний в 1660-х и 1848-1849 годах. После этих восстаний Габсбурги предпринимали попытки унифицировать и гомогенизировать всю монархию.

Битва при Белой горе (неподалеку от Праги), в которой восставшие чешские протестанты были разгромлены австрийскими войсками, как правило, датируется 1620 годом.

В семнадцатом веке действенным средством гомогенизации была католическая Контрреформация- К 1580-м годам большинство австрийской аристократии и населения были протестантами. Но в процессе поразительно успешного контрнаступления, возглавляемого династией, католической церковью и иезуитами, сначала магнаты, а за ними и большинство населения опять вернулись в католичество. В эпоху и в регионе, где религия значила больше, чем язык или национальность, габсбургская Контрреформация создала для своей монархии вполне определенную и самостоятельную идентичность. Эта идентичность включала специфическое образование и менталитет, абсолютно непротестантское отношение к разуму и чувствам, а также конкретный, оригинальный и роскошный стиль искусства, архитектуры и музыки - барокко, который четко определял культурный мир австрийских Габсбургов. Но в триумфе Контрреформации было одно важное, хотя и частичное исключение, и этим исключением была Венгрия. Хотя почти все венгерские магнаты и большая часть населения были снова обращены в католичество, яростное вооруженное сопротивление заставило Габсбургов относиться толерантно к мадьярским протестантам, которых было особенно много среди мелкопоместного (то есть менее знатного) дворянства восточных провинций и Трансильвании.

В восемнадцатом и девятнадцатом веках гомогенизация и унификация приняли более светские и административные формы. Этот процесс начался с создания Марией Терезией единой централизованной системы правления и единой бюрократии для австрийских и чешских коронных земель. Осторожность и, возможно, сохранившаяся признательность за лояльность мадьяр во время кризиса династии в 1741-1742 годах удержали императрицу от навязывания этой системы Венгрии. Ее сын, Иосиф II, оказался менее сдержанным. В 1780-х годах он отменил исторические самоуправляющиеся области, разделил Венгрию на «рациональные» административные районы и навязал венграм управление из Вены через назначаемых короной чиновников, чьи попытки радикальных реформ в отношениях знати и крестьянства приводили в бешенство венгерскую элиту. Приводя практически те же аргументы, которыми впоследствии пользовались многие колониальные олигархи, мадьярская знать привлекала демократическую риторику американской и французской революций для защиты собственных привилегий, для оправдания угнетения венгерских крестьян и своей монополии на власть, Сила венгерского сопротивления заставила наследника Иосифа, Леопольда II23, отменить реформы своего брата. Но после восстания 1848 года произошел новый скачок централизации власти в Вене, и венграм были навязаны общеимперские методы правления. Однако такой режим не мог считаться законным в глазах венгерской знати, опиравшейся на свою древнюю конституцию, а настоящая политическая стабильность в королевстве была невозможна в условиях существования мадьярской дворянской оппозиции. Это становилось особенно важным, поскольку император пытался сосредоточить все свое внимание и вооруженные силы на борьбе с Пруссией за влияние в Германии и поскольку режим Габсбургов доказал свое нежелание или неспособность мобилизовать славянское и румынское меньшинства Венгерского королевства против мадьярской элиты. Результатом этого был компромисс Франца Иосифа с мадьярской элитой в 1867 году и его согласие короноваться в качестве конституционного короля Венгрии со всеми вытекающими отсюда ограничениями королевской власти.

Леопольд II (1747-1792) - великий герцог Тосканский (1765-1790) и император Священной Римской империи (1790-1792). Третий сын императора Священной Римской империи Франца I и Марии Терезии Австрийской.

Своей уникальной позицией внутри монархии и успешной защитой автономии Венгрия обязана не только значительной силе сопротивления мадьярской знати, но и внешним геополитическим факторам, У каждой империи есть свои мятежные провинции. Мятеж часто вспыхивает, когда у центра возникает необходимость более полно контролировать отдаленные провинции и более эффективно эксплуатировать их ресурсы для усиления имперской военной мощи. Способность провинции противиться такому давлению во многом зависит от ее положения на данный момент или от внешней поддержки, В этом отношении венграм повезло. Империя Габсбургов была окру-жена сильными соперниками, которые всегда рады были использовать ее внутренние трудности, В семнадцатом веке Вена знала, что венгерские повстанцы могут рассчитывать на поддержку османов, чья империя к тому времени включала в себя большую часть исторической Венгрии и автономное, управляемое венграми княжество Трансильвания,