Российская история в афоризмах

Фортунатов Владимир Валентинович

На этом коротком отрезке современной истории России была сделана попытка реанимировать историю, переиграть ее заново. В выступлениях М. Е. Салье, А. А. Собчака, некоторых других деятелей демократического движения была выдвинута идея созыва Учредительного собрания. Предлагалось избрать самых достойных людей страны, которые примут оптимальные решения по вопросу о том, как нам обустроить Россию, раскланяются с публикой, но сами лично не будут претендовать на участие во вновь создаваемых политических структурах, разного рода «новых кормушках» и т. д. Все выглядело красиво и привлекательно. Громкое имя и романтический ореол Учредительного собрания снова возникли из небытия.

Специалисты сразу вспомнили, что идея Учредительного собрания возникла еще в XIX веке и на протяжении десятилетий согревала все антимонархическое движение, была для него своеобразным флагом. В феврале 1917

года царь отказался от престола, и казалось, что на созыв Учредительного собрания не потребуется больше месяца. Однако Временное правительство действовало по принципу «И хочется, и колется, и мамка не велит». Никто не хотел брать всю полноту ответственности на себя (см. «Есть такая партия»). Во время июльского кризиса, когда кадеты покинули правительство, министра земледелия и лидера партии эсеров В. М. Чернова «застигли на крыльце (Таврического дворца), и какой-то рослый рабочий исступленно кричал ему, поднося кулак к лицу: "Принимай, сукин сын, власть, коли дают". Кронштадтские матросы потащили его в автомобиль – в заложники, что Советы возьмут "всю власть", и выручил его только Троцкий», – язвительно описывал картинку лидер кадетов П. Н. Милюков, полностью «прогоревший» во время апрельского кризиса [156] .

156

Милюков П. Н. Воспоминания. Том второй (1857–1917). М.: Современник, 1990. С. 334. Л. Д. Троцкий и Ф. Ф. Раскольников в своих воспоминаниях тоже изображали трясущегося, смертельно испуганного В. М. Чернова.

Уже через полгода, 5 января 1918 года, В. М. Чернов в качестве председателя открывал заседание Учредительного собрания, выборы в которое прошли 12 ноября 1917 года. Эсеры получили во время выборов 58 % голосов против 25 % у большевиков и считали себя хозяевами положения. «Речи не прекращались почти 12 часов. Но не многое из сказанного имело хоть какое-то отношение к окружающему миру. Резкий вызов, содержащийся в советской декларации (председатель ВЦИК Я. М. Свердлов потребовал от Учредительного собрания признать уже принятые декреты Советской власти. – Прим. авт.), игнорировали; как и вопрос о сосредоточении действенной власти в руках пролетариата и Советского правительства. Никакого альтернативного правительства, способного удержать власть, не предлагали, да и не могли предложить. В этих условиях дискуссии были беспредметными», – писал в свое время один из известных западных историков [157] .

157

Карр Э. История Советской России. Кн. I. Большевистская революция 1917–1923. Т. 1. Т. 2. М.: Прогресс, 1990. С. 111.

Если в 16 часов 5 января 1918 года в начавшемся заседании Учредительного собрания участвовало 400 человек (из примерно 700 избранных, но не все успели приехать), то после ухода большевиков и левых эсеров в зале оставалось около 200 с небольшим депутатов, не имевших необходимого кворума для принятия решений. Свидетелями исторического события были около 400 человек явно недружественной массовки (из рабочих и солдат) на верхнем ярусе зала Таврического дворца. Депутаты в пятом часу утра за несколько минут приняли решения, фактически дублировавшие декреты Советской власти. А в 4 часа 40 минут утра В. М. Чернов объявил заседание закрытым. «Караул устал. Прошу очистить помещение», – таково было категорическое предупреждение начальника охраны матроса А. Г. Железнякова (более известного как матрос Железняк), ставшее известным афоризмом.

Ленина и большевиков, разумеется, обвинили в узурпации власти, в удушении демократии в России. Большой популярностью «учредилка», высмеянная большевистской пропагандой, в народе не пользовалась.

А в сентябре-октябре 1993 года президент РФ Б. Н. Ельцин, вопреки призывам демократов, не только не стал созывать нового, белого и пушистого Учредительного собрания, а подписал указ № 1400, выступил в роли матроса Железняка и разогнал Советы.

«Не нужно было быть специалистом в области государственного права, чтобы определить внеконституционность указа. В нем и последующих действиях Ельцина юристы насчитали около 50 (!) нарушений Конституции, законов о Президенте, Конституционном суде и Прокуратуре.

Одним росчерком пера Президент присвоил себе функции Съезда народных депутатов, Верховного Совета и Конституционного суда России. Практически ни один законодательный документ не давал права Президенту делать то, что он сделал. Не удивительно, что ни он сам, ни «вся президентская рать» не пытались ссылаться в свое оправдание на какие-либо юридические формулы. Если и нужно было доказательство, что в ельцинской России политическая воля доминирует над правом, то Указ № 1400 его явил», – высказали свое мнение по ключевому вопросу авторы книги, вышедшей довольно быстро после осеннего кризиса 1993 года [158] .

158

Зевелев А., Павлов Ю. Расколотая власть. 14 дней и ночей гражданской войны в Москве осенью 1993 года. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1995. С. 86.

Своеобразный «синдром матроса Железняка» имеет постоянную «прописку» не только в российской, но и в мировой истории, политической практике. В XVII веке «охвостье» английского парламента разогнал Оливер Кромвель. Николай II распустил I и II Государственные думы. Просто у хорошего политика всегда должен быть под рукой человек, готовый выполнить приказ и сказать: «Караул устал».

Воруют

В Московском государстве ворами называли людей, совершивших разного рода уголовные преступления: хищения, грабеж, разбой и т. д. «Вором» назвали Лжедмитрия I, а его сына, точнее сына Марины Мнишек и Лжедмитрия II, называли «Воренком». За что и казнили в возрасте 4 лет с согласия русской православной церкви. «Нет человека – нет проблемы».

Воровство в России было тесно связано со взяточничеством. Русские люди с криминальными наклонностями разными способами присваивали имущество других людей. Но значительно более эффективным был грабеж, разворовывание государственной казны. В русской истории этот процесс происходил постоянно, что позволило известному писателю и знаменитому историку Н. М. Карамзину одним словом обозначить ситуацию в стране: «Воруют». Но были периоды, когда разворовывание происходило в наиболее бесстыдных, демонстративных формах.

За примерами далеко ходить не надо. После отравления Елены Глинской, пользуясь малолетством великого князя Московского Ивана IV, члены Боярского регентского совета почти десять лет беспрепятственно грабили казну. Через сто лет русскую государственную казну всего за один год (1605–1606) вычистил Лжедмитрий I. При Петре I бесспорным лидером на воровском поприще был любимец императора А. Д. Меншиков. Тон во многом задавали губернаторы и сами высшие правители.

«Схем» перераспределения богатств, имущества внутри государства было много.

Самая простая «схема» заключается в предоставлении исключительных льгот, налоговых послаблений лицам, которые «простимулировали» соответствующие действия заинтересованных государственных чиновников.

Одной из наиболее прибыльных «схем» является получение государственного заказа, государственного подряда на поставки каких-то предметов массового потребления, особенно в периоды войн.

Самой неприятной «схемой» являются действия высших руководителей страны, которые представляют собой не что иное, как разбазаривание, разворовывание, неправильное использование общегосударственной собственности, имущества, ресурсов, возможностей.

Так, при Екатерине II огромная часть новых земельных приобретений шла в руки многочисленных фаворитов любвеобильной и старевшей Хозяйки. «Зарегистрированных фаворитов» известный историк насчитывает не менее 22 [159] . «Английский посланник Гаррис и Кастера, известный историк, вычислили, во что обошлись России фавориты Екатерины II.

Наличными деньгами они получили от нее более ста миллионов рублей. При тогдашнем русском бюджете, не превышавшем восьмидесяти миллионов в год, это была огромная сумма.

159

Павленко Н. Екатерина Великая. Глава VII. Фавориты. § I. Двадцать два // Родина. 1998. № 3. С. 48–52.