Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях
Шрифт:
Идентификация как миф – это вторично, а первичны историческая идея и исторический процесс формирования этнической, этнонациональной системы как целостности социокультурных отношений группы (общности) людей. Конечно, при этом чрезвычайно сложен процесс адаптации специфики этнических систем к общественным (иноэтническим) системам. «Процесс адаптации усложняется, как бы расходится кругами по всей социальной системе, вновь возвращающиеся импульсы от окружающих системы вызывают новые волны попыток наладить взаимодействие» [11] . Это очень сложное, исторически обусловленное социальное взаимодействие общностей людей «мы» и «они». Но как общности людей они взаимосвязаны и взаимообусловлены. Главным является не их противопоставление, не их отрицание, а сохранение равновесия, самоорганизации и организации российских этносов, этнонаций, их интеграция в единую гражданскую нацию.
11
Парсонс Т. О социальных системах. М., 2002. С.7.
В России и так бесконечный раз революционным путем прерывается этническое, этнонациональное развитие, традиционные формы действия и взаимодействия (внутри отдельной этнической системы и между ними в едином обществе, государстве). Если же это все сохраняется и самоутверждается веками – значит системы (этнические, этнонациональные и межнациональные) в высокой степени жизнеспособны. И их надо не свергать, а приложить необходимые
12
Парсонс Т. Указ. соч. С.9.
13
Концепция государственной национальной политики Российской Федерации. Утверждена Указом Президента Российской Федерации от 15 июня 1996 г. № 909.
Какая же может быть социально-политически мотивированная деятельность, если отрицать сами этносы, этнонации, объявлять их мифами? Обществу, государству, гражданам нужно иметь общие ориентации в своих социальных действиях. «Главная функциональная проблема касается отношения социальной системы к системе личности, включая обучение, развитие и сохранение на протяжении всего жизненного цикла адекватной мотивации участия в социально признанных и контролирующих моделях действия» [14] , поскольку «тенденции процесса взаимодействия к самосохранению есть первый закон социальных процессов» [15] . Этим законом пренебрегают те, кто, казалось бы, должен ориентировать граждан, народы в системе этнонациональных отношений. Хорошо, социальный закон, если даже он первый, пусть не обязателен для выполнения, но давайте тогда ознакомимся с первой строкой Конституции Российской Федерации, где четко говорится: «Мы, многонациональный народ России, соединенные общей судьбой на своей земле, утверждая права и свободы человека, гражданский мир и согласие, сохраняя исторически сложившееся государственное единство, исходя из общепризнанных принципов равноправия и самоопределения народов, чтя память предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость, возрождая суверенную государственность России и утверждая незыблемость и демократические основы, стремясь обеспечить благополучие и процветание России, исходя из ответственности за свою Родину перед нынешним и будущим поколениями, сознавая себя частью мирового сообщества…» [16] . Однако на деле каждая строка Конституции фактически опровергается людьми, которые называют себя учеными и политиками, государственными деятелями и даже представителями органов государственной власти. Их непродуманные действия или высказывания систематически дезориентируют граждан страны, разрушают их идентичность, способствуя тем самым насаждению вражды и недоверия между ними, разрушая всю систему самосохранения этнонаций и общности народов России как Отечества. Отрицая «этнос», «народ», «этнонацию», «многонациональный народ России», «равноправие и самоопределение народов», они сознательно или бессознательно превращают Российскую Федерацию в поле сплошного нарушения прав и свобод граждан всех национальностей, народов на равноправное развитие и представительство, их прав на гражданскую общность наконец. И тем самым всячески препятствуют укреплению общности многонационального народа Российской Федерации, формированию российской нации, не понимая при этом, что этнос, народ, этнонация, российская нация, гражданин России есть структуры государственного и общественного организма, которые и определяют в конечном итоге характер общности людей как «совокупности устойчивых связей». И каждая из них должна сохранять «целостность и тождественность самому себе, то есть сохранение основных свойств при различии внешних и внутренних изменений» [17] . Поэтому не отрицать надо эти категории, не превращать их в миф, в абстракции, а проводить структурно-функциональный анализ для поиска путей сохранения самоорганизации каждого элемента и достижения целостности всей системы этнонациональных и гражданских отношений в единой стране, получая таким образом знания об обществе как о целостном явлении.
14
Парсонс Т. Указ. соч. С. 796.
15
Там же. С. 307.
16
Конституция (Основной Закон) Российской Федерации. М., 1994.
17
Структурализм. Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 657.
Надо помогать людям в поисках их идентичности, как этнонациональной, так и гражданско-национальной, а не доказывать, какая из них является главенствующей. В различных ситуациях та или иная форма идентичности просто может быть более функциональной. Американцам веками навязывали главенство американской гражданско-национальной идентичности. Но впоследствии «ей стали угрожать идентичности субнациональные, двунациональные и транснациональные» [18] . Вновь обострились групповая, расовая, этническая и иные формы идентичности. Но это не угрозы для гражданской идентичности, как считает С. Хантингтон, а многообразие ее проявления. Времена «националистического белого движения WASP» прошли не только для США. Глобальный мир не должен стать приговором миру самобытному, многообразие не разрушает единство, да и единство в истинном смысле этого слова существует там, где есть многообразие. Объявленный «кризис идентичности» – это результат борьбы с идентичностью, с поиском главенствующих форм идентичности.
18
Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности. М., 2004. С. 15.
В этом плане «Национальная политика в условиях многонациональной России – это не конъюнктурный момент, а стратегическая линия развития российского
19
Общество, конфессии, национальные объединения // Информационный бюллетень. Саратов. 2002. № 1. С.7.
20
Пайн Э. А. Этнополитический маятник. Динамика этнополитических процессов в постсоветской России. М., 2003. С. 117.
Кому нужен этнос в своем историческом прошлом? Как чувствует себя этнос, этнонация при формировании нации-государства? Может быть, действительно этнос, этнонация – это атрибутика архаичности, отсталости? Зачем нужна государству, обществу, гражданам этнонациональная политика? Эти и другие вопросы не находят в России более или менее разумных ответов. Отношение к ней откровенно ликвидаторское, принимающее порой жесткие формы вплоть до преследования, репрессий целых общностей, дискриминации людей и общностей по этнонациональному признаку. Этнографы, этнологи, антропологи, философы и примкнувшие к ним физики, химики, математики, экономисты не выработали ни философского, ни хотя бы отечественного взгляда на состояние и перспективы русского и других народов страны, их идентичности.
Для трансформационных эпох свойственна глубокая «фрагментарная идентичность», и важно гармонизировать ее различные формы и уровни проявления. Иначе этнонациональное и гражданское сознание маргинализируется. В силу особенностей предмета изучения этносов, этнонаций определение путей их развития исторически попадает в зависимость от ориентаций и деяний отдельных политиков, политических режимов, которые оставили нам наследие противоречий, репрессий, конфликтов и даже межнациональных войн. Этносы, этнонации превращались в заложников их деяний, а потом на них переносили всю вину и последствия. Отсюда и «кризис идентичности». Вместе с тем Россия наследует и огромный опыт гармоничного сожительства, сотрудничества и сотворчества народов и культур, взаимовлияния и взаимной поддержки. Сегодня вновь актуален вопрос: наследниками какой политики в сфере этнонациональных отношений мы являемся? Особенно на фоне трагедии в Чечне и далее. Есть ли перспективы развития этносов, этнонаций и гражданской общности в России? Пока, к сожалению, все делается для возрождения «злой памяти» (Мустай Карим). И реализуются самые наихудшие модели, с одной стороны, имперской политики, национал-шовинизма, а с другой, – разрушающего целостность страны национал-сепаратизма. «Взорванная» развалом Советского Союза этнонациональная сфера добивается окончательно в Чечне и далее озлобленными крайностями. Следовательно, разрываются, отделяются общностные формы идентичности россиян. В России на этой основе начинают господствовать месть и реваншизм. И вновь русский, чеченский и другие народы становятся заложниками крайностей. Многострадальную Россию заставляют таким образом «дрейфовать» вновь между Сциллой национал-шовинизма и Харибдой национал-сепаратизма. Органы власти порой включаются в эти крайности вместо того, чтобы быть выше них, выступать идеологами и посредниками интеграции созидательных сил всех национальностей страны. Эти опасные вызовы, повторяю, остаются без четкого ответа со стороны власти и общества. Равнодушие и озлобленность не дают многим сформулировать свою позицию, а бессилие и бездействие властей даже после погромов и убийств на этнонациональной почве насаждают сознание вседозволенности по отношению к людям иной национальности. В результате этнонациональная система разрушается как во внутренних структурах самоорганизации и самосохранения, так и во внешнем многонациональном взаимодействии и интеграции, теряя таким образом главные свои качества – равновесие и целостность. А ведь именно подход, обеспечивающий равновесие и целостность этнонациональной системы, является основой, простите за тавтологию, целостности различных систем идентичности.
Отсутствие последовательной государственной этнонациональной политики, прежде всего федеральных органов власти, развращает духовность и нравственность людей взаимными претензиями и противоречиями. Эта угроза нам всем, нашему Отечеству, будущим поколениям. При кажущейся мифологичности этнонациональное сознание, и в частности этнонациональная память, – явление чрезвычайно устойчивое. Это важно понимать и действовать вместе против угроз шовинизма, сепаратизма, нацизма, расизма и даже фашизма, направляя этнонациональные установки на равноправие людей и их гражданскую солидарность. Равнодушие и провокации тут грозят каждому из нас, всей России. От постсоветского «сужения идентичности» нам надо переходить к ее пространственному самоутверждению.
Россия, ее народы – это субстанции, более приверженные своему роду, этнической идентичности, но при достаточно высоком уровне лояльности к инонациональным общностям регионального и общенационального масштабов, к общему государству. Прошли времена «господствующей идентичности», наступило время «гармонизирующих идентичностей». Важно это понять. Этнонациональная идентичность и идентичность гражданская как россиян утверждается не за счет других, а дополняя друг друга. И.Б. Чубайс считает главным, что «мы будем сначала чувствовать себя россиянами, а уж потом носителями какой-то конкретной национальности» [21] . Такой подход к концепции политически безграмотен. Они вновь противопоставляют различные формы идентичности и загоняют проблему в кризис, ведя спор вроде того «что было раньше – курица или яйцо». В условиях многонациональной России борьба с «этнической составляющей» идентичности россиян есть борьба с российской, гражданской идентичностью, усугубляющая и далее кризис их идентичности. Развал Советского Союза демонтировал прежде всего советскую национальную идентичность, усиливая значимость этнонациональной идентичности. Тут необходимо достичь равновесия, а не пытаться опять объявлять господство одной формы над другой. Важно при этом понять, что только при равноправии различные формы идентичности могут защитить друг друга и достигают целостности. А их разорванность всегда создает поля для противопоставления и столкновения людей по характеру осознания своей идентичности.
21
Чубайс И.Б. Как преодолеть идентификационный кризис//Мир России. 2000. № 2. T.IX. С. 17, 19.
Пастор Мартин Нимеплер писал в свое время: «Сначала они взялись за коммунистов, но я не выступил в их защиту, потому что не был коммунистом. Потом пришла очередь евреев, и я вновь промолчал, потому что не был евреем. Потом они пришли за католиками, я промолчал, потому что я был протестантом. Наконец, они пришли за мной, но к тому времени не осталось уже никого, кто бы поднял голос в мою защиту». Вот так будет и с нами, ибо мы долго молчим, проявляя равнодушие к самочувствию национальностей. Когда началась война в Чечне, думали, что это там где-то, на окраине России, а она уже пришла почти в каждый дом. Русские вынуждены были уйти из целого ряда бывших советских республик.