Ростки невесомости
Шрифт:
ветрам,
собою неба подпирая
своды…
05.02.18
Война
на обнаженном нерве древа
синичка, балансируя,
поет
светло, наивно, беззаботно,
и ствол и ветви впитывают
ноты,
но до корней в земле
не долетает этот
приворот,
они глухи к мелодии напева,
до них анестезия
не дойдет,
их заговаривают, как и прежде,
воды,
чей
единственный приемлемый
подход,
если иметь в виду презумпцию
свободы –
безжалостно и быстро
вырвать этот зуб…
06.02.18
Пробуждение Геракла
прозрачен, бескорыстен, чист
дремотный воздух
по утру,
не замутнен еще сомненьем
в правоте
своих скоропалительных суждений,
так только что проклюнувшийся
лист,
узрев луч солнца, «не умру»
бормочет,
как будто никакие тени
свинцовой тяжестью не лягут
нагло
на свежее дыхание листвы,
сравнимое с полетом
междометья…
и воздух утренний не более
заметен,
чем растворившиеся в небе сны
уже открывшего глаза
Геракла…
09.02.18
Водовороты рулят
историки так щедро зачерпнули
стоячий омут смолкнувших
эпох,
что с головой в их дебри погрузились,
и честно разобраться
силясь,
чем был хорош, а чем фатально плох
ушедший в прошлое правитель,
сидел ли он на троне
или на венском
стуле…
запутавшись в событиях и датах,
историки бесславно утонули,
их глотки вместо слов
пускают пузыри,
увы, уже не ясный разум
голос подает,
а пузо,
диапазон сигнала
затухающего
узок –
попробуй кроме SOS
в нем что-нибудь
узри…
а в омуте по-прежнему
водовороты
рулят!
10.02.18
И быль, и небыль
в студеные кристаллы
потихоньку проникает нега,
и стаи ручейков растаявшего снега
уже обжили раскаленный водосток,
им кажется, что лучше, веселее
становятся приметы бытия –
ладья небес вот-вот расправит паруса,
наполнит их не ветром, а елеем,
чей дух блистательно высок,
настолько, что не знает сам,
куда способен дело завести…
все громче речи, говор горячее –
вот появились пузырьки,
и пар взметнулся
из воздушных недр в небо,
и рифмой старой,
как «ать-два»
рифмуются и быль
и небыль…
13.02.18
Эмбрионы-тропы
шаги твои
неповторимы, бесподобны,
непредсказуем их причудливый узор
невидимый пока – внутриутробный –
словно блуждающее эхо
среди гор,
неспешны, снисходительно-подробны
рассказы о прошедших временах,
а будущие эмбрионы-тропы
теряются где-то в дали –
в веках…
18.02.18
Натюрморт с ромашкой
и оживают краски на холсте –
мазки уже дрожат
словно огни,
как подобает лепесткам,
не зря же это –
натюрморт с ромашкой,
она дает решительно отмашку,
чтобы пропел пропеллер «Жги!»,
и ветер выдохнул в горячке фимиам,
затем ромашка в солнце
превратила свое
сердце,
и небом обернулся темно-синий фон,
на месте стебелька
уже шумят лесные чащи,
и дышит, дышит,
чаще, чаще
Вселенная, взошедшая
на трон,
она решила к людям
прямо из картины присмотреться…
21.02.18
Под кожу
разрезать розу с хрустом,
чтобы убедиться
в элементарности ее строения
далеком от чудес,
действительно – загадок
в ней не густо,
и лепестки – совсем не крылья
птицы,
и аромат ее,
навряд ли, стоит месс,
и лишь шипов шипение тревожит –
угроза в них извечная живет,
не остывая ни на градус,
ни на миг,
ее оскал безжалостен и дик,
сверкает россыпью
острот,
в отместку за вмешательство
вгоняя их под кожу…
25.02.18
Паренье
а в марте снег особенно пушист,
податлив словно пена
и сговорчив,
лежит, будто осанну
практикующий
буддист,
согласен на любые корчи –
он сам себе – великий
кормчий…
закон природы? Перед ним он
чист!
Отсюда и спокойствие, и нега –
ни угрызений совести,
ни тягостного эго,
но беззащитен, словно белый лист,
перед вторжением гусиных
перьев,
которые обычно невпопад
пытаются внести
свой вклад
в его неистовое
до наивности паренье…
21.03.18
Заплутавшая слеза
медведь выходит из берлоги
контуженный нагроможденьем снов,