"Рот Фронт!" Тельман

...С самого утра в тот день в Берлине шел дождь со снегом, по мокрым коридорам улиц порывами несся пронизывающий северный ветер.

Фрау Марта Клучинская волновалась: третий час, а Эрнста нет. Обед на столе, сын Гюнтер уже несколько раз выбегал на улицу - встречать. А ведь их постоялец точен, и задержать его могут только чрезвычайные обстоятельства.

«Напрасно Ганс уехал на дачу, - думала фрау Марта.
– Будь он дома, сходил бы на тайную квартиру, где собираются товарищи из подпольного комитета. Может быть,

Супруги Клучинские, Ганс и Марта, были членами Коммунистической партии Германии, на их даче в Ботове была оборудована подпольная типография.

«Конечно, - думала Марта, бесцельно переставляя тарелки на столе, - у Ганса срочная работа: печатает прокламации к выборам в рейхстаг. Но как он сейчас нужен здесь! Хотя бы посоветовал...»

В это время в передней условно пропел звонок: длинно, коротко, опять длинно.

«Наконец-то!» - Фрау Клучинская поспешила к двери.

– Добрый день, Марта! Простите за опоздание.
– Эрнст Тельман был в кожаной куртке, в своей неизменной фуражке (потом ее назовут «тельмановкой»...), его крупная фигура заполнила маленькую прихожую. Как всегда, от Эрнста катилась волна энергии и силы.
– А я не один!
– Голубые глаза Тельмана светились лукавством.

За спиной Эрнста топтался худощавый молодой человек, чем-то явно встревоженный и, показалось фрау Клучинской, даже недовольный.

– Вот снял на углу своего охранника, - весело говорил Тельман.
– Совсем замерз парень, на улице дикий холодина. Да ты не хмурься, Вернер! Поешь с нами, отогрейся, за час ничего не случится.

Скоро все сидели за обеденным столом: хозяйка дома Марта Клучинская, ее пятнадцатилетний сын Понтер, Эрнст Тельман и Вернер Хирш, нетерпеливо поглядывающий то на дверь, то на стенные часы, висевшие между окнами, за которыми сыпал дождь.

– Ваш рыбный суп, Марта, объедение, - сказал Тельман и повернулся к молодому человеку.
– Ты со мной согласен, Вернер?

– Я пойду, пора, - откликнулся Вернер Хирш.

– Уже несу второе.
– Фрау Клучинская заторопилась на кухню.

– Какие дела в школе?
– спросил Тельман у Гюнтера.

Мальчик просиял, на щеках выступил румянец.

– Столько событий, дядя Эрнст!
– затараторил он.
– На уроки религии по-прежнему не хожу, единственный в классе! И еще новость: вчера была порядочная драка с ребятами из гитлерюгенда! Мы им дали!

– Я смотрю, и у тебя синяк под глазом, - рассмеялся Эрнст Тельман.

– Ерунда! Пройдет!
– спешил все рассказать Понтер.
– А книгу, что вы мне дали, я прочитал.

– Понравилась?
– перебил Тельман.

– Ой, что и говорить!
– Гюнтер буквально захлебывался словами.
– Павел Корчагин - необыкновенный человек!

Появилась Марта с большой сковородкой.

– На второе - картофель, - сказала она.
– Мясо опять подорожало.

– Жареный картофель - мое любимое блюдо, - заявил Эрнст.
– И вообще, картошка - главная еда пролетариата.
– Он помедлил.
– На сегодяшний день. Ничего! Наступят лучшие времена.

– Когда?
– вздохнула фрау Клучинская. Эрнст Тельман

– Наступят! Но за эти, наши, времена, предстоит побороться.
– - Эрнст склонился над своей тарелкой, ел в молчании. Потом внимательно посмотрел на фрау Клучинскую.
– А пока... Похоже, Марта, обедаю у вас предпоследний раз. Послезавтра меня уже не будет в Берлине.

– Вы уезжаете?
– ахнул Гюнтер.

– Уезжаю, сынок.

– Куда?
– Мальчик замер на своем стуле.

– А это, Гюнтер, военная тайна, - улыбнулся Эрнст Тельман.

В разговоре за столом наступила пауза.

– Еще будет молочный кисель, - сказала фрау Марта.

Часы между окнами показывали 15 часов 30 минут. В это время на улице резко затормозила машина, коротко прозвучали команды, загремели тяжелые шаги. Топот ног под дверью, пронзительный звонок.

– Открывайте немедленно! Полиция!
– потребовал грубый, властный голос.
– Сопротивление бессмысленно! Дом окружен!

Вернер Хирш вскочил, ринулся в переднюю, вынув из кармана пиджака револьвер.

Эрнст Тельман перехватил его, поймав за плечо.

– Дай сюда, малыш.
– Он взял револьвер, оглянулся по сторонам и сунул оружие далеко под диван.
– Откройте, Марта, - спокойно сказал Тельман.

В комнату ворвалось шестеро полицейских вахмистров с револьверами в руках.

– Всем оставаться на месте!
– крикнул один из них.
– Не двигаться!

Последним в комнату вошел молодой капитан, подтянутый, спокойный, обвел всех внимательным взглядом, остановив его на Тельмане.

– Господин Тельман, не так ли? Эрнст молчал.

– Ганс, - повернулся капитан к одному из вахмистров.
– Согласно инструкции...

К Тельману подошел дюжий полицейский с лицом хладнокровного убийцы.

– Руки вперед!

На запястьях рук Эрнста Тельмана щелкнули наручники.

– Этого тоже, - кивнул капитан на Вернера Хирша.
– Выводите!

В дверях он оглянулся на Марту, которая, бледная, окаменев, сидела на стуле.

– Фрау Клучинская, - сказал капитан, - вы находитесь под домашним арестом. Из квартиры не выходить. До особого распоряжения.
– Он еле заметно усмехнулся.
– Для сведения. Ваш муж Ганс Клучинский арестован на вашей так называемой даче...
– Капитан помедлил, - которая давно превратилась в зловонный рассадник коммунистической пропаганды.
– И он вышел из комнаты.

Двое вахмистров повели Тельмана, взяв его под руки.

На пороге Эрнст обернулся, прямо посмотрел на убитую горем женщину.

– Выше голову, Марта! Последнее слово скажем мы!

...В закрытой машине Эрнста Тельмана доставили в 121-й полицейский участок Берлина. Здесь его втолкнули в пустую комнату с зарешеченным окном, и в ней он оставался не более пятнадцати минут.

Щелкнул замок, открылась дверь.

– Выходи, красная собака!

Теперь его везли в открытом грузовике, в окружении десятка молчаливых полицейских. Наручники сняли. Эрнст Тельман поймал несколько любопытных, и, показалось ему, невраждебных взглядов.