Рота почетного караула
Шрифт:
Чем ближе Андрей подъезжал к Подольску, тем больше сомневался. В самом деле, какие у него данные? Единственное доказательство - последнее письмо Николая. Но почему именно Красная Поляна? Потому, что "поющие деревья"?
Проходная архива, стиснутая с двух сторон высоким каменным забором, охватившим большую, как парк, территорию, напоминала контрольно-пропускной пункт воинской части.
Андрею выписали пропуск, и, переступив порог, он подумал, что, в сущности, оно так и есть: в молчаливых, похожих на казармы домах, выстроившихся вдоль асфальтированной
Его встретила строгая, молчаливая женщина. Холодно посмотрела сквозь очки, проверила документы. "Теперь она командует здесь дивизиями", подумал Андрей, и эта мысль его развеселила.
– Все ищут, - вздохнула женщина, - все надеются...
Наверное, он был не первый по такому делу, - не задавая лишних вопросов, женщина помогла заполнить какие-то карточки, подписала какие-то бумажки и все с той же сухой вежливостью направила в другую комнату для получения документов.
"Как все просто!" - удивился Андрей.
Небольшая комната с зарешеченным окном напоминала камеру хранения все стены были в стеллажах, на которых ровными рядами стояли удивительно одинаковые черные чемоданчики.
"И тут шеренги..." - подумал Андрей.
За перегородкой от телефона к телефону металась полная, но быстрая и ловкая женщина в темном халате, и Андрей отметил в ее ответах ту же сдержанность и официальность военного человека, - в самом деле, не штаб этот архив! Трое посетителей - генерал в поношенном, старого покроя мундире, парень в клетчатом пиджаке и быстроглазая, в пионерском галстуке девушка - терпеливо ожидали очереди.
– Что у вас? Это вы от Валентины Александровны?
– бросив трубку, спросила Андрея полная женщина.
Андрей протянул бумажку и по смягчившемуся взгляду, которым женщина по ней пробежала, понял, что строгая Валентина Александровна сделала там какие-го особые пометки, способные поторопить сотрудников, - на удовлетворение своей заявки по правилам архива, висевшим у входа, он мог рассчитывать только на следующий день.
– Погодите минутку, - совсем уже по-свойски сказала женщина и сняла телефонную трубку: - Девочки! Сделайте мне триста тридцать первую дивизию... И двадцать восьмую бригаду, пожалуйста.
– Помолчала, поморщилась, выслушивая, очевидно, возражения.
– Знаю, знаю, что много заявок. Но в виде исключения... Уж больно симпатичный солдатик...
– И, ободряюще улыбнувшись, кивнула Андрею: - Погуляйте полчасика, ваши части уже на марше.
Андрей вышел.
Здесь и курили, как в расположении части, не где придется, а в специально отведенном месте, в "курилке".
На лавочке под деревом сидел майор. "Пожалуй, постарше нашего", определил Андрей и, спросив разрешения, присел рядом.
Офицеру, наверное, хотелось поговорить, и он спросил первым:
– По истории части приехали?
– Нет, не по истории, - сдержанно ответил
– По личному вопросу.
– Он подумал, что нехорошо скрытничать перед офицером, и добавил: - Солдата ищу, неизвестного...
– Трудное дело, - сказал офицер.
– По оперсводкам смотрите... Подробнейшая картина.
В читальном зале сидело за столиками несколько человек, Андрей узнал генерала и пионервожатую.
Он сел за свободный стол, открыл чемоданчик и достал кипу толстых тетрадей, изрядно потрепанных, похожих на инвентарные книги. Все они были сшиты, пронумерованы и скреплены печатями. Прочитав чью-то затейливую подпись, удостоверяющую число страниц и помеченную сорок первым годом, Андрей с неожиданной грустью подумал о том, что обладателя этой подписи, возможно, уже нет и в живых. Он мог погибнуть через час после того, как расписался в тетради.
В первой книге были подшиты оперативные сводки, написанные на листочках, вырванных откуда попало - из школьных тетрадей, из блокнотов, и просто обрывки бумаг. Донесения набрасывались второпях - то ручкой, то карандашом. Больше всего карандашом. И правда, откуда там быть чернилам?
Перелистывая бумажки, исписанные разными почерками, захватанные, надорванные, вглядываясь в цифры, обозначавшие части и наименования населенных пунктов, Андрей окончательно осознал правоту майора - найти фамилию солдата было бы чудом.
"Надо искать по названию", - решил он, и глаза его, как бы запрограммировав, ловили теперь в пестроте строк только два слова: "Красная Поляна".
На девятнадцатом листе они словно споткнулись:
"Начштадиву 331 штабриг 28 Чашниково 13.15; 5.12.41 г., карта 100000.
С 14.00 3 батальон с северной окраины Катюшки будет переведен на исходное положение для атаки на опушку леса (примыкает к Красная Поляна Юго-Запада)".
На следующем листке, вырванном из блокнота, была торопливо набросана другая сводка:
"Боевое донесение No 14 к 6.00 6.12.41 г.
3 сб в течение проведенных операций за Катюшки, имея большие потери (до 365 ч), нуждается в пополнении личным составом".
Больше всего Андрея поразило то, что печальная эта (погибло 365 человек!) оперсводка была написана спокойным, остро отточенным карандашом. А глаза продолжали искать Красную Поляну. Стоп!
"Оперсводка No 16. 12.00 6.12.41 г.
...11.35. 6.12.41 г. 3 сб под прикрытием артогня и танков ворвался в южн. окр. Красная Поляна, ведет уличный бой с противником, засевшим в зданиях Красная Поляна.
12.35. 6.12.41 г. 2 сб вышел на юг.-зап. окр. Красная Поляна, ведет уличный бой, развивает наступление с 3 сб.
13.25. 2 и 3 сб ведут бой с ОТ пр-ка, засевшим в школе и больнице, продолжается очищение отдельных домов от пр-ка на юж. и юг.-зап. окр. Красная Поляна... Группа разведчиков с автоматчиками 28 стр. Б-ды ведут разведку леса зап. Красная Поляна... Сведения о потерях будут представлены в очередной сводке..."
"Разведку леса?.. Разведку леса... Уж не того ли, где "поющие деревья"?"