Рота, подъем!
Шрифт:
– Не могу.
– Почему не можешь?
– Ты в приказе – "замок".
– Как "замок"? – моя рожа вытянулась. Я даже представить себе не мог, что комбат, бросивший мне фразу днем раньше, не шутил. – Какой из меня "замок"? Все "замки" – деды!
– Слушай, зёма, я не знаю, какой. Мое дело приказ отпечатать.
Заместитель командира третьего взвода. Тут была идея создать взвод, который можно быстро расформировать, если что. Из писарей, художников, музыкантов. Зачем – не знаю.
И Макс оставил меня ошарашенного стоять на крыльце.
"Я – замок? Если только вся идея в том, чтобы в роте никого из взвода никогда не было, а я вечным дежурным по штабу был…" – пытался я догадаться о причинах, побудивших отцов-командиров пойти на такой опрометчивый с моей точки зрения шаг. "Громкий голос еще не означают, что человек может быть командиром. Он должен обладать определенными знаниями, иметь опыт, в конце концов должен уметь сам показать, как обращаться с оружием. А у меня опыта меньше, чем с гулькин нос".
– Ханин, ты где шляешься? – накинулся на меня Швыдко, как будто ждавший меня у входа.
– В штабе полка был.
– В каком, нахрен, штабе? Тебя комбат разыскивает.
Комбат сидел за своим столом в штабе батальона и быстро писал.
– Товарищ гвардии майор, – гаркнул Швыдко, больно толкнув меня в спину. – Доставил. В целости и сохранности.
– Не ори, не на гражданке, – не отрывая головы, пробурчал комбат и, подняв голову, добавил. – И на гражданке не ори. Значит так.
Возьми Басюка, и у вас на двоих последний "дембельский аккорд"…
– Мы же все уже сделали, – начал ныть Швыдко, понимая, что желанный дембель, вновь передвигается, как горизонт. – Это не честно, товарищ майор…
– Домой не хочешь? – устало произнес комбат. – Это последний. Я слово даю. Вот при нем. В общем, так. Даю вам четыре дня сделать из этого писаря бравого солдата. А точнее, специалиста высшего класса, как вы с Басюком. Проверять буду лично. Если он на 5-й день будет путать АКМ с СВД и БТР с БМП, то на дембель пойдете 30-го июня в шесть часов вечера. Понятно?
– Ага.
– Тогда чего стоишь? Время пошло… Как сделаете, так домой и отпущу,- и комбат прихлопнул ладонью по столу показывая, что вопрос решен.
– Ну, только попробуй не выучиться, – пригрозил мне Швыдко.- Убью нахрен.
– Если убьешь, то дембеля точно не будет, – резонно заметил я.
– Давай, давай, шевели копытами, – не отставал от Швыдко Басюк.
–
Дух в кожаном ремне. Сейчас посмотрим на "директрисе", чего ты стоишь.
Дембля шли чуть позади меня, и все крики летели в меня, как удары в спину.
– И не оборачивайся. Из-за тебя нам дембель отодвинули, – срывались сержанты.
Через пятнадцать минут мы дошли до железнодорожной станции,
– Эх, вот ту бы, ту бы, грудастую, – часто задышал Басюк.
– Ага, щас она тебе так и дала, – скорчил мину второй дембель.
– А хошь спрошу? – пошел на спор Басюк.
– Ну-ну. Она тебя пошлет и не посмотрит, что дембель.
Басюк сделал два шага вперед к молодой девушке. Девушка стояла, держась за ручку, прикрепленную к спинке сидений. Платье в цветочек, плотно облегавшее ее стройную фигуру, подчеркивало высокую, крепкую, вздымающуюся грудь и крутые бедра. В руке девушка держала холщевую сумку. Гордый и упрямый взгляд был устремлен в окно, за которым бежали поля, леса и крытые железом и шифером деревянные дома
Владимирской области.
– Девушка, девушка, с Вами можно познакомиться?
Девушка отвернулась, сделав вид, что не слышит.
– Девушка, а Вы из Коврова? – снова попытался начать разговор Басюк.
– Нет, из Владимира, и у меня есть муж, – отрезала девушка.
– Ха-ха-ха, – хохотал Швыдко. – С тебя бутылка.
– Нифига, – смущенно возмущался Басюк. – Не забивались.
– Все равно с тебя, – подтрунивал над ним старший сержант. – Не расстраивайся, сейчас выйдем – этого оттрахаем по самые гланды.
– Ну, Ханин, держись. Если мы с тобой тут будем четыре дня торчать…
Угрозы не останавливались, но я не сильно обращал на них внимания, считая пустым дорожным, солдатским трепом.
На "директрисе" – поле, где проходили подготовку солдаты – из-за прекращения процесса обучения оставались только несколько операторов, механиков и техников, подготавливающих директрису к будущим учебным процессам. Все приветствовали дембелей, хлопая по ладоням, похлопывая по спинам или просто выкрикивая слова приветствия.
– Нам тут нужно из "духа" человека сделать, – показал на меня пальцем Швыдко какому-то солдату.
– Ну, так в рыло ему! – утвердил дембель с закрученными до локтей рукавами.
– Не катит. Реально научить надо. Мы ему сейчас матчасть покажем, а потом на БМП покатаем. А ты мишени поднимешь?
– А чего не поднять? Поднимем, – согласился солдат. – Серый!! – крикнул он громко, и на его зов из небольшого здания, наверху которого была прозрачная комната, выскочил молодой солдат.
– Серега, когда надо будет, тебе товарищи дембеля дадут команду, а ты будешь поднимать мишени. Понял?
– Ага, – кивнул Серый.
– Не "ага", а "так точно", товарищ дембель.
– Так точно, товарищ дембель, – не споря, повторил солдат-первогодка, и мы пошли в сторону стендов и столов.
Басюк уже принес автомат, пулемет и снайперскую винтовку.
– В общем, так, мужик. Смотри сюда. Это автомат Калашникова – первое и основное оружие нашей доблестной армии…