Рой. Временное перемирие

Липницкий Николай

Пока я восхищался находчивостью Олафа, напарник вытащил мультитул и, заклинив клинком башенку, откинул капот и принялся откручивать винты, удерживающие крышку процессора. Естественно, целого курьера никто тащить с собой не собирался. Достаточно было жёсткого диска и навигатора. Тирэкс выскочил из-за угла неожиданно и с ходу взял нас на прицел. Сразу стало неуютно. Да и как можно наслаждаться комфортом, когда мир сузился до размеров жерла восьмидесяти пяти миллиметрового орудия? Мы с Олафом попытались нырнуть назад в подвал и упёрлись в двух ГР-8, так же нацеливших на нас стволы своих пушек.

Влипли. Теперь, всё. Сходили

за языком, называется. Но, почему они не стреляют? Обычно, роботы открывают огонь сразу, не раздумывая. А тут встали и держат на прицеле. А у меня холодный пот ручейком между лопатками.

– Разрешите вам напомнить, что своими действиями вы нарушили подпункт А, пункта двадцать восемь главы три протокола о ненападении и взаимном сосуществовании, – раздался ровный механический голос откуда-то сбоку.

Мы повернулись и увидели обычного подчинённого, выходящего из-за тирэкса. Понятно. Рой решил с нами предварительно поговорить. Что ж, поговорить мы не против. Глядишь, за это время и придумаем, как выкрутиться из этой щекотливой ситуации.

– А не кажется ли многоуважаемому Рою, что это он нарушил протокол? – как можно учтивее вступил я в разговор. – Смею заметить, что данный курьер находится на нашей территории, и заехал он сюда сам, без какого-то либо принуждения с нашей стороны. За что и был задержан.

– Задержать его ваше право. Но после этого вы должны были оповестить нас о нарушении границ и разбираться на месте, а не влезать в конструкцию.

– Любой нарушитель должен быть передан следственным органам и допрошен. Так как тащить робота весом в восемьсот килограмм не представлялось возможным, мы решили представить следственным органам его процессор. Тем более, что строение любой машины предполагает возможность непосредственного общения с мозгом, то бишь, с процессором, без участия шасси и прочив элементов.

– Ну, и заодно решили прихватить навигатор?

– Навигатор – на всякий случай, – ответил я, наблюдая, как Олаф, стыдливо спрятал только недавно извлечённый прибор себе за спину.

– Если бы я обладал чувством юмора, я бы, наверное, сейчас рассмеялся, – всё так же безэмоционально проговорил подчинённый. – Думаю, что мне стоит пройти с вами, чтобы разрешить с вашим руководством некоторые недоразумения. Оставьте курьера в покое. Всю необходимую информацию я дам сам.

Ну как тут не уступить такой вежливой просьбе? Тем более, что она подкреплена тремя орудийными стволами. Олаф бросил навигатор на капот курьера и выпрямился, вытирая тряпкой руки.

– Тогда пошли, – предложил я, внутренне содрогаясь.

Во-первых, мне ещё ни разу не приходилось вот так прогуливаться по улицам города в компании с подчинённым. А во-вторых, я не знал, как к этому отнесётся наше руководство. Вот четвертуют нас при всём скоплении народа на главной площади за самоуправство. И не поспоришь. Где это видано, в штаб подчинённого приводить? Нас совсем не за ним посылали. Хотя, начальство у нас не такое жестокое, но всё равно, от выволочек приятного мало будет.

Очередь из пулемёта прозвучала во дворе неожиданно, когда Ирка с Витой уже завтракали. Испуганная девушка вскочила из-за ящика, выполняющего роль стола в этом подвале, и бросилась к окну. Картина, которую она увидела в это мутное запыленное окошко, ей совсем не понравилась. Мурка вела бой с несколькими бородатыми,

заросшими и оборванными субъектами. Двое укрывались от пулемётных очередей за грудой бетонных плит, оставшихся от соседнего дома, а ещё четверо осторожно обходили боевого робота по густо разросшимся в этом месте кустам. Вот один из оборванцев выпрямился и метнул какую-то бутылку в мурку. Стекло от удара о капот разлетелось на куски, и чёрная вязкая жидкость стала растекаться по железу, медленно занимаясь чадным пламенем. Минута, и робот запылал костром, судорожно дёргая стволом пулемёта.

Ирка схватила Виту в охапку и, сунув в окно с другой стороны здания, сама полезла следом. Для худенькой и миниатюрной женщины, этот трюк не представлял особых усилий. Не отбегая далеко, она забилась под корни пышного куста сирени почти рядом с окном и, прижав дочку к груди, затаилась. Отсюда прекрасно было слышно, как незваные гости вломились в подвал и стали его по-хозяйски обшаривать.

– Ничего интересного, – разочарованно прогундел один из них.

– А что ты, Киря, хотел такого интересного увидеть? – ответил ему кто-то сиплым голосом.

– Так, Стэп говорил, что тут баба с дочкой обитают. И баба очень, даже, ничего. Правда, Стэп?

– Было. Да ты и сам посмотри. Явно же видно, что тут бабское жильё.

– Тебя что, на сладенькое потянуло?

– Да не отказался бы. Эх, если бы мы на эту мурку не нарвались! Она, точно, стрельбу услышала и слиняла быстро. А так, позабавились бы.

– Радуйся, хотя бы, что жратва есть. Берём и валим отсюда, пока другие роботы на перестрелку не заявились.

Дальше последовал грохот отбрасываемого ногой ящика и звон переворачиваемой посуды. Потом кто-то обо что-то споткнулся, послышался шум падения тела и сдавленный мат, сопровождаемый смешками. Удаляющиеся шаги известили о том, что мародёры уходят.

– Мама! – тихонько, почти шёпотом, позвала Вита. – Они ушли. Пойдём домой?

– Нет, доченька. Подождём ещё немного.

Ирка изо всех сил старалась быть спокойной. Дочка не должна видеть, как ей страшно. А ей было очень страшно. Страшно до онемения губ и шевеления волос на голове. Только усилием воли она не позволяла себе сорваться в ослепляющую панику. Именно сейчас она со всей пронзительной ясностью поняла, насколько одинока. И ещё, она знала, что в этом осквернённом жилище она больше не останется ни за что. Нужно искать новый дом. Хотя, как говорится, хрен редьки не слаще. Жилья полно. Вон, весь город пустой. Селись, куда хочешь, и живи. Всё равно опять будешь в одиночестве. А как хочется ощутить себя частью чего-то большего, чем семья из двух человек. Пусть и ругаться из-за очереди за водой или взятой кем-то без спросу ложки. Как это, оказывается, здорово!

Где-то в соседнем дворе вспыхнула ожесточённая перестрелка, крики, а потом всё стихло. Ясно. Мародёры далеко уйти не успели. Из-за угла вынырнул суслик и, увидев Виту живой и невредимой, облегчённо прожужжав сервоприводами, умчался назад.

– Пошли, мама, – вылезла из Иркиных объятий дочь. – Суслик сказал, что всё спокойно. Те нехорошие дядьки наказаны и больше так не будут.

Естественно, не будут. После ГР-8 никто уже ничего не будет. А их аж две штуки. Это, если не считать ещё двух двоек, спокойно стоящих посреди двора. Корпус одной из них слегка был закопчён. Значит, и в неё пытались бутылку запустить.