Рояль в кустах
Шрифт:
– Вот посмотрите, это мой дом, а эта часовенка, которую я в селе поставил.
– Можно мне глянуть, – первой протянула руку Натуська. После того, как она перебрала несколько фотографий, раздался ее восторженно-возмущенный крик.
– Мама! Ты только глянь, что он своими руками сделал. Микеланджело рядом с ним не стоял.
– Ну, ты и хватила!
Фотографии пошли по рукам. Человеку свойственно чувство прекрасного. Часовенка завораживала. Столько в ней было душевной теплоты и уюта, столько своеобразия и человечности. От нее
А венчали часовенку стрельчатые бочки, которые широко разметали свои крылья, наподобие кокошников русских красавиц. Луковичная главка была покрыта чешуей серебристого лемеха.
Только настоящий мастер мог придать этой часовенке такую индивидуальность и вдохнуть жизнь в свое прекрасное творение.
– Пять тысяч пластин я сделал своими руками.
– Один?
– Братишки помогали.
– А дом, на дом вы только посмотрите! – визжала от восторга Наташка, – Это же терем! Боже, какое крыльцо! Я такое же хочу!
Алексей знал или догадывался, что помимо художественного значения орнаментальное украшение дома выполняет чисто психологическую функцию, про которую знали еще наши предки. В доме– тереме человек отдыхает, испытывает психологический комфорт. Успокаивающая обстановка позволяет снять стресс. Когда все насмотрелись, Алексей собрал фотографии.
Он испытывал чувство гордости за собственное мастерство и удовлетворение за проделанную работу. Ради такого момента стоило жить и ломать себе по вечерам голову.
Но в данный момент его больше всего интересовала реакция молчаливой девушки, так смело бросившейся на его защиту.
В доме, кажется, наступил переломный момент. Ему мог перепасть заказ.
– Что ты еще своими руками сделал? – снисходительно спросил Ван Ваныч.
– Дрессуар!
В гостиной весело переглянулись, а Ван Ваныч со смехом заявил:
– Нет, писуар резной нам совсем не нужен, даже на даче.
Алексей Тихонов впервые за весь вечер улыбнулся и протянул вторую пачку фотографий.
– Дрессуар, это резной посудный шкаф. По тому типу, что делали в эпоху Людовиков. Я так просто попробовал, что у меня получится. Вот он!
Теперь Алексей отлично знал, клиент начнет спрашивать, а что он может для него сделать. Так и есть!
Мама Фима не выдержала первой, она что-то прикидывала в голове.
– Ты мог бы нам сделать калошницу, такую же красивую, как Кремль или храм Василия Блаженного?
Алексей Тихонов пожал плечами.
– Смог бы, но не кощунство это будет?
– При чем здесь кощунство, – не поняла Серафима Карловна, – откинул в сторону маковку и бросил вниз сапоги.
Наташка
– А это что такое? Музей деревянных скульптур под открытым небом? – спросила она. Алексей стал пояснять:
– Это пасека! Мишка – улей. Пингвиг – улей. Барсук – улей. Верблюд – два улья и так далее.
Вторая пачка фотографий пошла по рукам.
– Сколько, говоришь, ты берешь?
Вопрос был решен в пользу Алексея. Теперь он знал, что у него будет принят заказ.
– Сколько беру? – переспросил Алексей? – Беру по– божески. Двадцать процентов от стоимости материала. Кстати, еще, когда вот этот рояль стоял там наверху, у прежних хозяев, покойный Аркадий попросил, чтобы я для него сделал ножку. Ножку я привез, она у меня в сумке внизу. Я смотрю, вы рояль у него купили.
Гостевой народ недоуменно смотрел на хозяев квартиры.
Серафима Карловна разъяснила остальным. Когда прежние хозяева переезжали, перед тем, как продать квартиру Аркадию, они сами предложили ей купить концертный рояль.
– Не отказываться же было, – почему-то начала она оправдываться. – Вон он стоит в углу.
Ножка на нем действительно была треснувшей.
– Я могу сходить за нею, – предложил Алексей. – Я вам ее так отдам. Мне все равно ее придется выбросить, если вы ее не возьмете, не таскать же такую тяжесть с собой. Аркадию она, я думаю, больше не нужна.
– Ну вот, теперь еще мы будем твоими должниками, – недовольно сказал Ван Ваныч.
Однако Алексей не сделал еще и двух шагов, как в квартире зазвонил домофон. Людмила Сергеевна взволнованно спрашивала, здесь ли еще капитан?
– Здесь! – ответил Ван Ваныч! – А что случилось?
– Законная супруга Аркадия приехала! Можно я ее к вам направлю! Я ей уже сообщила об несчастье. И сказала, что следователь у вас.
Больше всех был доволен Кузьма Кафтанов. Во-первых, он еще хотел посидеть в этом гостеприимном доме, во-вторых, ему все равно пришлось бы общаться с супругой убитого.
В напряженной тишине слишком звонко прозвучал дверной звонок. Открывать дверь пошел Ван Ваныч. На пороге квартиры стояла Эльза.
Ты посиди пока, – остановил замявшегося Алексея капитан, – мы потом вместе уйдем. До завтра у меня переночуешь. Не имеешь ничего против?
Принужденная улыбка осветило лицо угрюмого мастера резьбы по дереву.
– Конечно посижу! А то не знаешь, где и голову приткнуть в эту ночь.
Кузьма Кафтанов встал из-за стола.
На пороге квартиры Шпака стояла хорошо одетая, ухоженная девица.
– Проходите, проходите, сами вот только недавно узнали, что случилось, – рассыпался в любезностях Ван Ваныч. – И следователь у нас чай пьет.
Серафима Карловна повела в сторону мужа осуждающим взглядом, но промолчала. Такую красивую вдову она совсем не хотела бы иметь в соседках.