Роза и лилия
Шрифт:
Вдруг в голову ей пришла мысль о собственной смерти.
– Вы пропустили самое главное, речь адвоката перед святым Петром, – сказала Жанне стоявшая рядом женщина.
Жанна ничего не ответила и, расталкивая людей локтями, смогла выбраться из толпы.
Нет, если уж смерть, то только не сейчас! Она уже на нее насмотрелась!
Не сейчас.
36
Лунный человек
С согласия совета его председатель, Гийом де Версель, поручил Жанне руководить тем, что позже назвали «войной с нищими». Для этой цели ей были приданы десять стражников и выделены две сотни ливров.
В первый же день тряпья набралось на целую тележку. Через десять дней оно с трудом помещалось в специальную комнату Ратуши. Хуже всего дело обстояло с башмаками.
Самое трудное было, однако, впереди. Действовать приходилось ночью, когда нищие собирались все вместе. Взяв с собой весь свой отряд, два факела и одежду на десятерых, Жанна начала с площади Мобер. Нищих там было не меньше двух сотен, и все они вытаращили глаза при виде возглавляемых женщиной военных. Жанна приказала стражникам схватить десятерых. Те принялись истошно вопить, клянясь, что за ними нет никакого преступления. Раздался приказ стражников:
– Встать! Вперед!
– Куда вы нас ведете? – спрашивали нищенки.
Дамы благоразумно молчали. Жанна видела, что нищие удивлены, ибо вся процессия двигалась отнюдь не в сторону Шатле.
Жанна заранее договорилась с хозяевами ближайших бань, которые должны были держать свое заведение открытым до ночи и готовиться к приему необычных посетителей. Стражники затолкали людей внутрь, и тут нищие все поняли.
– Нет, только не это! – заголосили они.
Стражники едва сдерживали смех.
Жанна велела служащим бани раздеть нищих и сжечь все их лохмотья. Из предбанника она слышала возмущенные крики и поняла, что стражникам пришлось применить силу. Общими усилиями нищих удалось, наконец, раздеть. Все их фокусы вышли наружу, так что некоторым пришлось тут же расстаться с деревянными протезами, прикрепленными под согнутыми коленями. От бедняг исходила ужасная вонь, доносившаяся даже до Жанны. Для начала нищих окатили водой из ведер, чтобы снять первый слой грязи, сукровицу, наклеенные раны и испражнения. Нищие вопили так, словно их погрузили в котел с кипящим маслом. После этого их стали тереть мочалками с мылом и камфорным маслом, которое только и могло помочь справиться с полчищами кишевших на них паразитов. Нищие продолжали вопить. Двое попытались улизнуть, но стражники схватили их у самого выхода и водворили на место. Под конец в дело вступили цирюльники, избавившие нищих от их шевелюр и бород. Через полтора часа перед всеми предстали здоровые и чистые молодцы, которым дамы стали передавать одежду.
– Ну и куда же мы теперь отправимся в таком виде?
Стражники отвели всех на ночлег в конюшни Сен-Виктор, оставили там охрану и проводили Жанну до дома. Там всех ждал горячий суп с хлебом. На другой день помощницы Жанны пришли к конюшням и предложили преобразившимся нищим жилье и работу за деньги.
Вечером все началось сначала. Дамы-патронессы работали по очереди, и через десять дней Двор Чудес на площади Мобер опустел. Самые стойкие из его обитателей перебрались в другие места.
Власти
Тем из нищих, кто надеялся пересидеть тяжелые времена в других убежищах, скоро пришлось посмотреть правде в глаза: они просто плохо знали Жанну. В сопровождении десяти своих помощниц она принялась за Двор Чудес у башни Барбо. Их сил могло и не хватить, но, к счастью, молва о подвигах Жанны привлекла добровольцев. Теперь уже с ней было человек двадцать. Жанне больше не приходилось самой возглавлять свое воинство каждый вечер, и она смогла вернуться к обычной домашней жизни и проводить больше времени с сыном. Все понимали, что очистить оставшиеся рассадники нищеты на Гревской площади, у Сент-Авуа, на главном рынке и у ворот Сен-Мартен не удастся раньше осени или даже начала зимы. Совет решил добавить денег на все предприятие. Нищим приходилось все труднее. Поговорив с одним из помощников прево, Жанна прикинула, что в городе их оставалось не меньше трех тысяч. За четыре недели «войны с нищими» удалось пристроить всего лишь две сотни людей. Единственным выходом было задерживать каждый вечер не меньше дюжины бедолаг.
Настала середина июня.
Как-то вечером, когда ставни в доме Жанны были уже закрыты, зазвонил колокольчик у входной двери. Удивленная Жанна выглянула в окно и увидела, что у двери стоит какой-то мужчина; узнать его под черной шапкой было невозможно. Взяв свечу, она спустилась приоткрыть потайное окошко в двери. Сердце ее едва не выскочило из груди. Жанна вынула брус и открыла дверь.
Исаак.
Не говоря ни слова, они долго смотрели друг на друга.
– Ну, заходи же, – выговорила наконец Жанна.
Она с трудом перевела дух. Исаак помог ей водрузить брус на место.
– Пойдем наверх, – сказала Жанна.
Исаак шел за ней, ступая неслышно и мягко. Жанна помнила эту его манеру. Наверху Исаак устроился за столом и, не говоря ни слова, внимательно посмотрел на Жанну. Наконец он сказал улыбаясь:
– Да, теперь ты вовсе не похожа на мальчишку.
Лицо Исаака сохранило прежнюю тонкость черт, а волосы остались все такими же темными. Скулы его обозначились резче, и с лица исчезло аскетическое выражение.
– Семь лет, – сказала Жанна.
– Словно все было вчера.
Жанна предложила вина.
– Отчего ты пришел так поздно?
– Сегодня или вообще? – спросил Исаак, пригубив из стакана.
– Сегодня.
– Отец сказал мне, что тебя знают в городе. Не хотелось осложнять тебе жизнь.
– Это как же?
– Нашивкой на плаще.
– Исаак! – сказала Жанна с упреком.
– Ты, видно, думаешь, что если это безразлично тебе, то и другие считают так же. Еврей, пришедший в христианский дом, выставляет его на всеобщее обозрение еще больше, чем себя самого.
Жанна не сводила с него глаз:
– Исаак, я думала о тебе все семь лет, даже когда была замужем.
– Сейчас у тебя нет мужа?
– Он умер.
– Вот мы и оба вдовцы. Моя жена, а с ней и ребенок умерли при родах за год до нашей встречи в Аржантане.
Он снова отхлебнул вина.
– Чем ты сейчас занимаешься?
Жанна вкратце рассказала о себе, ни словом не упомянув о Матье, Франсуа Вийоне и уж конечно о Филибере Бонсержане. Правду снова не следовало открывать целиком, да к тому же до срока.