Роза песков

Ром Полина

Леон видел беспокойство на лице подростка и очень высоко оценил то, что тот не стал давить на жалость и спрашивать: «Что теперь с нами будет?». Мальчишка мальчишкой, а чувство собственного достоинства у него явно есть!

Леон знал, что если он надумает разорвать помолвку, семье придется взять вину за разрыв на себя, но с некоторым удивлением понял, что ему вовсе не хочется этого делать. В конце концов, саранданские айнуры равны титулом местным фарандам. До развала Империи они так и назывались, это уже потом, после войны Сарандан частично восстановил древние титулы.

Кроме

того, за девушкой дают прекрасное приданое, а разорвав договоренности, он невольно привлечет внимание и к собственной персоне…

С некоторым даже удивлением, Леон заметил, что он рассматривает исключительно те доводы, которые подталкивают его породниться с этой семьей.

Сейчас, продолжая искоса поглядывать на невесту, он мучительно подбирал слова, пытаясь не обидеть ее, не оскорбить пресловутую «девичью скромность».

– - Фаранда Нариз, -- наконец решился он, -- я хотел сказать, что у нас с вами почти не было времени получше узнать друг друга.

Девушка просто кивнула в ответ, так и не заговорив. Леон мялся, все же первая брачная ночь – тема деликатная, вдруг она оскорбится?

– - Я только хотел сказать, что после обряда не буду настаивать в первую ночь на выполнение вами, фаранда, супружеского долга.

Ридган с некоторым даже удивлением даже почувствовал, как кровь прилила к лицу, как запылали уши, и несколько нервно отвернулся в сторону, не давая невесте возможность рассмотреть побагровевшее лицо.

« Эрина Милосердная, тогда, в той стычке в саду, где на клумбах осталось пять трупов, и два из них – дворцовой охраны, мне все же было легче!». Он постарался незаметно смахнуть со лба пот.

– - Я благодарна вам за деликатность, ридган Ронхард. Я тоже считаю, что малознакомым людям лучше не ложиться в постель. Пусть пройдет время…

Спокойный голос Нариз вернул его к реальности, и Леон сипловато, просто для поддержания разговора спросил:

– - Скажите, фаранда, а ваше имя – на языке Сарандана, оно что-нибудь значит?

– - Да, -- Нариз удивилась резкой смене темы – оно означает – «роза песков». Там, в стойбище, у меня была такая роза. Надо сказать, -- она иронично хмыкнула, -- какой-то особой красотой эта штучка не отличалась. Впрочем, выглядела достаточно экзотично.

За спиной они услышали цокот копыт – их догонял дорожный экипаж. Ридган распахнул дверцу и помог девушке сесть в карету. Следом забралась запыхавшаяся горничная. Леону подвели коня, и кортеж тронулся в путь.

В карете, удобно устроившись на широком сидении, Катиш вздохнула и, глядя на садящегося верхом ридгана Ронхарда в небольшое окошечко на дверях, заметила:

– - Ну, ничего-ничего… Ежели повариха хорошая будет, всенеприменно ридган со временем красавцем станет.

Нариз заинтересовалась – с ее точки зрения, ридган Леон был весьма привлекательным молодым мужчиной, с прекрасным телом и хорошей осанкой. Зачем бы его было откармливать? На прямо поставленный вопрос горничная чуть испуганно начала оправдываться:

– - Да, я, пресветлая фаранда, ничего такого… Простите, я так…

– - Катиш, я не сержусь, успокойся. Я просто хочу понять, почему ридгана

нужно откармливать, он же не поросенок? – Нариз невольно засмеялась.

Видя, что настроение фаранды улучшилось, Катиш осмелела:

– - Ну, как же… Ежели мужчина богатый, он неприменно в теле должен быть! – убежденно заявила она, -- оно и солидно, и благородно получается! А ежели тощий, как вот Волт, например, то там и смотреть не на что.

– - Волт? А чем тебе не нравится Волт? Он тебя обижает?

– - Ну, вот еще, фаранда. Скажете тоже, обижает! – Катиш горделиво задрала нос и заявила, -- он за мной ухаживает! Даже подарки всякие дарит, -- тут ее голос слегка смягчился – подарки она любила.

– - И какие же подарки он тебе дарит?

Сунув руку в карман фартука, Катиш вытащила черную узкую бархатку с небольшим медным цветочком-брошью.

– - Вот, фаранда Контеро, я даже и не просила! Это он сам! Я просто на кухне Синти рассказывала, какая вы красивая были, а он как раз обедал сидел.

– - Ну, раз тебе так нравятся его подарки, так и выходи за него замуж. А откормить и после свадьбы успеешь, -- Нариз засмеялась.

Почему-то наивная гордость служанки показалась ей очень забавной.

– - Зачем же я буду торопиться? – с некоторым удивлением ответила Катиш, -- Жених-то в хозяйстве всяко полезнее мужа.

В глубине души Нариз цинично усмехнулась Наталья Леонидовна: « Как это знакомо! Рассматривать мужчин с точки зрения пользы. Не потому ли у тебя, дорогая моя, и не складывались отношения в той жизни, что и ты, и твои партнеры старались поменьше дать и побольше взять? Пусть не так откровенно, как это делала покойная подруга, но ведь и не из любви… Может быть, из ошибок стоит сделать какие-то выводы?».

Воспоминания о прошлой жизни посещали Нариз не так уж и часто. Все реже в ней просыпалась циничная пятидесятилетняя дама, меряющая отношения с любым человеком исключительно собственной выгодой или удобством. И, как не странно, именно по этому, в новом мире она получила многое из того, чего лишена была в прошлой жизни – семью, некоторое стабильное положение и, заодно уж, понимание, что не все в мире меряется деньгами.

К замку подъехали на третий день к вечеру. Очень старое, с невообразимо толстыми стенами строение из четырез массивных квадратных башен, с двухэтажными переходами между ними. Остроконечные, крытые кирпичного цвета черепицей крыши, довольно просторный внутренний двор, мощенный булыжником, и охрана в воротах.

Похоже, ридган Леон послал гонцов предупредить, что он приедет с гостями – была приготовлена и горячая вода для ванны, и пусть простоватая, без роскоши, но какая-то очень надежная комната с двумя узкими застекленными окнами-бойницами, с удобной кроватью, толстым, хоть и несколько поблекшим ковром на полу и несколько облезшими фресками на стенах.

Фрески удивили Нариз – яркие, хотя и чуть припудренные временем краски, и в то же время, неловкие, непропорциональные фигуры людей, условно обозначенные складки тканей, несоразмерные животные рядом. Создавалось впечатление, что расписывал стены ученик младших классов.