Роза песков
Шрифт:
Иногда на концерты приглашался фаранд Миронг с семьей. Нариз же старалась их избегать – далеко не все местные певцы отличались хорошим голосом и слогом.
Стычки же среди отборочной комиссии происходили регулярно – отцу нравились песни и баллады о войне, воинах и героических поступках, нежная же фаранда Корина предпочитала романтические баллады о любви и чувствах.
Вот и сегодня они с пеной у рта спорили, стоит ли записывать очередной текст. Нариз пришлось выслушать одну кучу доводов, почему «…эту ерунду не стоит даже и слушать!», и вторую кучу доводов «…это романтично и благородно, и уж поверьте,
Нариз терпеливо слушала, но в конце концов примирила враждующие стороны тем, что позволила каждой из них отбирать материалы для сборника на свой вкус:
– - Не нужно скандалить. Мы сделаем проще – книга будет открываться с двух сторон. В одной половине будут баллады о любви, а во второй о войнах и подвигах.
Немного пофыркав от этого половинчатого решения, литературные критики сменили гнев на милость и дозволили менестрелю – обшарпанному сипловатому мужичку, петь дальше.
Нариз с удовольствие оглядела притихшую компанию, в которую ненадолго внесла мир, отметила, что Рейг уже обогнал ростом отца. Как-то очень по-матерински вздохнула на тему – ах, как быстро растет мальчик! – и сбежала к себе в комнату. Ей не терпелось попробовать загустить чернила.
Опыты продолжались больше рундины, она перепробовала уже все мыслимые и, как ей казалось, немыслимые варианты начиная от добавления различных веществ типа агар-агара, желатина, сахара, и заканчивая попыткой выпарить часть жидкости. Результаты были не очень, и она расстраивалась, натужно копаясь в памяти и пытаясь представить, что еще можно добавить в эти проклятые чернила.
Ответ, как ни странно, пришел к ней во сне. Подскочив ночью на кровати, она судорожно пыталась вспомнить название книги, какой-то очень старой фантастики, которую читала в далеком детстве еще там, в том мире: «Как же… Как же она называлась? Там еще мужик в древний Рим попал… И он там тоже устраивал типографию…».*
Ни название книги, ни автора Нариз так вспомнить и не смогла. Зато она вспомнила, что именно этот попаданец добавлял в чернила, чтобы получить типографскую краску – мыло. Обыкновенное мыло!
Опыты заняли совсем немного времени – Нариз тщательно записывала пропорции веществ и технологию – что и как грела, с чем смешивала и в каком порядке.
Через четыре дня из-под пресса был вынут первый четко отпечатанный лист. Еще рундина ушла на разборку собранных материалов, некоторую часть Нариз просто выкидывала – часть из-за глупости и слюнявости сюжета, другие из-за излишней жестокости персонажей, но когда она уезжала домой к Леону, у фаранда Максина Миронга осталось достаточное количество стихов и баллад для выпуска первого в мире печатного сборника.
______________
*Леон Спрег де Камп. Книга называется «Да не опуститься тьма!».
Глава 54
Глава 54
На небольшом постоялом дворе, где обычно останавливались на ночлег и где у Леона была собственная комната,
После ужина, отправив Катиш заварить ей «тайную травку», Нариз задумалась. Этот сбор ей посоветовала Тина, но признаться, сама она не сильно верила в противозачаточную силу какой-то там травы. Впрочем, альтернатив все равно не было, и Нариз, морщась, каждый вечер выпивала чашку отвара с неслишком приятным вкусом, утешая себя тем, что сделала все, что могла, а дальше уж – как местные Боги рассудят.
Набросив меховую накидку, она решила немного побродить по двору – слишком утомляло монотонное покачивание в карете. Сгущались сумерки, но погода была на удивление теплой и безветренной, градусов пять, как для себя определила Нариз.
К молчаливому присутствию солдат за спиной она уже привыкла, поэтому просто бродила по утоптанному снегу до тех пор, пока откуда-то не послышался звонкий и гневный голос Катиш.
Забеспокоившись, она проследовала на голос за угол дома, и в распахнутых настежь дверях кухни увидела следующую сцену – Катиш всем своим немаленьким бюстом напирала на невысокую, худенькую горничную, которая работала здесь, тесня своими телесами девушку.
– - Ты, зараза худосочная, к чужим женихам клинья-то не подбивай! А то, ишь ты! Пирожками она потчевать вздумала! Заведи себе собственного – его и потчуй!
Небрежно поведя плечом, Катиш практически смахнула малышку с крыльца и захлопнула дверь перед ее носом.
Растерянное лицо служанки заставило Нариз поманить ее к себе и спросить:
– - Как тебя зовут?
– - Сульда, прекрасная ридгана.
– - Что случилось, Сульда? Почему Катиш кричала на тебя?
Узнать подробности Нариз не успела -- дверь вновь распахнулась, и оттуда, спиной вперед, показался Волт, нелепо взмахнувший длинными руками и шлепнувшийся в снег. На пороге руки в боки встала Катиш и громогласно заявила:
– - А ежели тебе так ее пирожки по вкусу пришлись, то и убирайся!
Дверь снова захлопнулась, и Нариз рассмеялась – все же ее Катиш совершенно неподражаема!
– - Я, прекрасная фаранда, просто пирогов ему от поварихи принесла! И ничего такого даже и не думала… -- оправдывалась Сульда – тетушка Муссин сказала сама: «Отнеси этому длинному добавку, а то больно тощий». Я и отнесла…
– - Катиш… Да у меня и в мыслях ничего такого не было! Да, разве ж можно на кого-то променять такую красавицу, как ты! – эту жалобную речь Волт произносил, отряхиваясь от снега и беспомощно глядя на закрытую дверь.
Дверь вновь распахнулась и Катиш, явно подслушивающая с той стороны, возмущенно заявила:
– - И нисколько он не тощий! А надо будет – я сама пирожками откормлю!
Мнущийся у крыльца Волт явно не знал, что делать. А Катиш, даже не заметив в сумерках, что рядом с «соперницей» стоят еще люди, и одна из них -- ее собственная хозяйка, шагнула из света кухни в полумрак заднего двора, подхватила свою «добычу» под руку и, гордо задрав нос, увела – очевидно, откармливать пирожками.
Нариз усмехнулась про себя бурным страстям и, дав Сульде небольшую монетку, отправила девушку в помещение, только другим ходом – не стоит злить Катиш. Кое в чем Нариз прекрасно ее понимала.