Роза в цепях
Шрифт:
— Говори, Рупий.
— Только прошу, не сердись на меня. Я ни в чем не виноват!
— Не тяни, говори же!
— Какой-то раб вошел в спальню нашей госпожи. Я не успел разглядеть его лицо, но он не похож ни на одного из наших. Боюсь, не со злым ли умыслом прошмыгнул он туда. Оружия в его руках я не заметил, но… Договорить он не успел. Леонид с шумом опрокинул стол, за которым сидел. Лицо его побелело от гнева.
— Чувствую, что нашим африканцам придется потрудиться сегодня. Пошли. И вели позвать людей покрепче, — сказал он.
Рупий побежал искать подходящих рабов.
Фабия сидела у зеркала и смотрела
Фабия тоже перепугалась до смерти. С горящим от ненависти лицом она смотрела на мужа. Леонид подошел к ней с каменным лицом, но голосом, полным язвительности сказал:
— Случайно я узнал, дорогая, что к тебе проник злоумышленник. Но, слава фортуне и Юноне, я успел во время предотвратить злодейство. Этот беглый раб, наверняка, собирался ограбить и убить тебя. Каков негодяй! Не волнуйся, он получит свое сполна. Не будь я Аквила и твой муж.
Не слушая каких-либо объяснений от жены, Леонид быстро вышел из ее спальни. В душе его пылал огонь и сладко ныло предчувствие мести. Сына сенатора Квинта он узнал сразу, как вошел.
В атрии, куда приволокли связанного Юлия, уже собралось почти полсотни рабов, предвкушавших славную забаву. Все уже знали, в чем дело и кого будут судить, но тем не менее, делали вид, что действительно верят в поимку беглого раба, пробравшегося в дом со злым умыслом.
Все они со смехом и дерзостью смотрели на Юлия. Патриций ни на одном лице не увидел и тени сочувствия. Со страхом смотрел он на равнодушных чернокожих палачей, которые уже готовили все для экзекуции.
Рупий подбежал к Леониду, когда тот Уже входил в атрий, в руке у него был факел.
— Господин, — прошептал Рупий, — в розарии заметили еще одного чужого раба. Прикажешь схватить и привести его?
— Немедленно? — взревел Леонид.
Ему подставили высокое кресло, больше похожее на царский трон. Легат сел в него.
— Поднять подлеца? — указал он на лежащего на полу Юлия. Приказ был исполнен в мгновение ока.
— Что же ты, негодный раб, сбежавший от своего господина, делаешь в моем доме? Скрываешься от правосудия и творишь зло? Зачем залез в спальню к моей жене? Ты что, хотел убить ее и ограбить? — стал задавать вопросы Леонид.
— Слушай, Аквила, — Юлий сплюнул. — Так, кажется, называет тебя мой отец? Я думаю, что твоя шутка затянулась.
Леонид усмехнулся.
— Какой дерзкий раб, — сказал он. — Даже знает моё воинское прозвище. Твой отец, что принадлежит мне?
— Перестань, — Юлий был взбешён.
— Твоя дерзость не знает границ, но я научу тебя разговаривать почтительно.
Аквила дал знак, и два раба сбили патриция с ног, и разбили ему лицо. Юлий хотел подняться, но ещё один сильный удар в голову сбил его снова. Юноша почувствовал, как кровь заливает ему глаза.
— Негодяй! — прокричал он разбитыми губами. — Как ты смеешь избивать меня свободного гражданина?!
— Свободный гражданин? — Аквила встал с кресла и подошёл к Юлию. — Я не ослышался? Ты назвал себя свободным
Легат захохотал. Все рабы, стоявшие вокруг, тоже громко засмеялись, показывая пальцами на юношу.
— Ты хочешь меня уверить, — продолжал легат, — что римский гражданин может выбросить свою тогу и обрядиться рабом? Неужели ты думаешь, что я поверю тебе? Кто ты на самом деле? Чей раб и кто твой хозяин? Не вздумай отнекиваться и не пытайся лгать, не то отрежу твой язык и брошу его собакам.
Раб, что был рядом с Юлием, схватил юношу за волосы и поднял его залитое кровью лицо, глаза его горели. Леонид нахмурился.
— Говори! — приказал он. — Или клянусь, Орком, ты пожалеешь.
Вместо ответа Юлий плюнул своему мучителю в лицо и тут же получил сильный удар ногой в грудь. Задохнувшись, патриций рухнул па пол. На него со всех сторон посыпались удары.
— Прекратить! — сказал Леонид, утирая тогой лицо. — Это слишком роскошная добыча для вас. Пусть им займутся те, кто специально куплен для подобных дел.
Негры-палачи тут же подбежали к Юлию и, схватив его в мощные тиски своих рук, понесли его к дверям атрия. Не говоря ни слова, они сорвали с бедняги всю одежду и, скрутив ему руки ремнями повесили за них на специально приготовленный в потолке крюк. Не слушая ругани и проклятий Юлия, они с тем же деловым равнодушием связали ему ноги и подвесили к ним две тяжелые гири, так что юноша вытянулся подобно туго натянутой струне. От ужаса он покрылся потом и блестел в свете огней как атлет, выходящий на соревнования.
— Угостите молодца длинной плетью! — приказал хозяин дома палачам.
— Думаю, это будет ему на пользу.
Шумевшие вокруг рабы при этих словах на некоторое время затихли. Даже в этом доме, где хозяева известны своей суровостью к рабам, и то не часто употребляли при наказаниях длинную плеть. Обходились розгами, простыми короткими плетьми. А длинная плеть — это пожалуй, было самое страшное орудие палачей древности. Она представляла собой очень длинную в два с половиной три метра полоску из очень мягкой коровьей кожи, толщиной в большой палец. При умелом ударе она причиняла ужасную боль, сравнимую с сильным ожогом, при этом обвивалась не один раз вокруг тела наказываемого. Поэтому рабы и затихли, пораженные таким жестоким наказанием, но затем они опомнились, вспомнили, кто стоит перед ними и что он не заслуживает никакой жалости, снова зашумели, с восторгом обсуждая начавшееся развлечение. Они вели такую унылую и однообразную жизнь, что представление, устроенное хозяином, было приятным явлением в их тяжелой жизни.
Свист громко рассек воздух. Это одновременно взмахнули плетьми оба палача и с щелкающим звуком с разных сторон обвили тело Юлия. Раздался нечеловеческий вопль.
Рабы затихли и услыхали звук лопнувшей кожи. Кровь брызнула на мраморный пол атрия. Извиваясь, пытался Юлий уйти от ужасных ударов, но от беспощадно, с медленной равномерностью каждый раз настигали его и вызывали новый, исполненный отчаяния и боли крик.
На лицах негров, исполнявших бичевание, появились белозубые широкие улыбки. Без слов понимали они друг друга, когда найдя еще не тронутый участок кожи, метко доставали его, оставив на нем багровую полосу. Неудачник-любовник был открыт для ударов сверху до низу, и плети планомерно работа- ли, чтобы украсить его от пяток до шеи.