Роза в снегу
Шрифт:
— Потом я боялась, что если ты узнаешь правду, то станешь презирать меня за ложь. Я тешила себя мыслью, что ты останешься со мной, пока нуждаешься в деньгах. Я понимала, что с открытием нового пласта на шахте ты становишься сказочно богатым, и я не буду тебе нужна. И вот… я больше не нужна тебе.
Алан медленно опустился на колени перед ней и взял ее лицо в свои руки.
Силясь овладеть собой, злясь на свою постыдную слабость, Эмма оттолкнула руки мужа и попыталась встать. Он не позволил ей, крепко прижав к груди и одной рукой
Наконец она прошептала:
— Отпусти меня. Рита была твоей первой избранницей. Ты женился на мне только из-за денег. Возможно, ты привязался ко мне, потому что у тебя не было выбора. Но теперь он у тебя появился. Разве ты не понимаешь, Алан? Ты можешь начать все заново и на этот раз сделать все как положено. Ты можешь жениться на женщине, которую действительно любишь, жениться по любви, а не по расчету.
Рита, которая до этого неподвижно стояла в дверях, просияла и направилась к Алану, но Жан и Виктор внезапно обступили ее с двух сторон и схватили за руки.
— Как вы смеете! — зашипела она. — Сейчас же уберите от меня свои руки. Что вы себе позволяете! — Остановив горячие как угли глаза на Алане, она взвизгнула: — Сделай же что-нибудь, идиот!
— О, непременно, Рита. — Он улыбнулся и поглядел на слуг, выстроившихся вдоль коридора. Лица их были озабоченны. Молли стояла, уперев руки в бока, с перекосившимся чепцом, и гневно смотрела на него из-под насупленных рыжих бровей. Люк застыл в дверях столовой, с головы до ног перепачканный в муке.
Затем Алан поднял глаза на лестничную площадку, где стояла Дорис с Хью на руках, и сделал глубокий вдох.
— Будьте свидетелями того, что я, Алан Мердок Шеридан, находясь в здравом рассудке… — Он медленно повернулся к Эмме, которая продолжала ждать, парализованная слабостью, опустился перед ней на колено и взял ее за руку. — Находясь в здравом рассудке, прошу Эмму Кортни Шеридан, мать моего сына, быть моей женой, моей любовью — моей единственной любовью — на всю оставшуюся жизнь, до конца дней моих.
Эмма закрыла глаза, слишком растроганная, слишком переполненная радостью, чтобы говорить.
— Скажи «да», мамочка, — прозвенел детский голосок сверху, — потому что я больше ни с кем не буду играть в Черного рыцаря.
— О, — выдохнула она. — Да.
Свадебное торжество было устроено в розарии Шеридан-холла, среди сверкающих цветов, которые наполняли июньский воздух упоительным ароматом. Небо было безоблачным и нежно-голубым.
На церемонии присутствовали три сотни гостей.
Были гости из Винсайда. Из Миддлфера. Из Лондона. Они растянулись по огромному саду, окружающему дом, и смотрели увлажнившимися глазами, как Эмма и Алан стоят на усыпанной розами террасе и повторяют свои клятвы перед священником. Когда Алан надел золотое
Люк был на седьмом небе от счастья, когда гости стали шумно выражать восторг, вызванный его семислойным свадебным тортом и пуншем. Жан жаловался, что придется пристраивать новое крыло, чтобы сложить все свадебные подарки, а Молли сильно опьянела, допивая оставшийся на дне стаканов пунш.
Когда дневные торжества подошли к концу, Эмма и Алан стали провожать гостей, пожимая руку каждому. Граф Шеридан, выбранный шафером, стоял рядом с Аланом. Кэтрин сопровождала Эмму, но время от времени отходила, чтобы поговорить с Беном Коулзом, которому, похоже, доставляло огромное удовольствие объяснять ей особенности управления первоклассной конюшней.
Один раз, к своему ужасу, Эмма обнаружила Хью и старшего сына графа Шеридана, Руперта, катающимися по земле клубком. Алан и Ральф растащили мальчишек и поставили на ноги, между тем как Эстер, графиня Шеридан, и Эмма стояли, неодобрительно сдвинув брови.
— Эй! — послышался голос из толпы. — Ставлю на Хью!
— А я на Руперта!
— Тут и говорить не о чем, — заявил третий голос. — Ставлю шиллинг на ничью!
Фредди Мелоун и Дастин Хоуп, друзья Алана и графа Шеридана, горячо заспорили, кто из кузенов кого одолеет. Алан и Ральф смотрели друг на друга несколько долгих, напряженных секунд, потом расхохотались. Ральф протянул руку Алану и сказал:
— Добро пожаловать в семью, мистер Шеридан.
По традиции, когда все гости разъехались, слуги Шеридан-холла выстроились в ряд и принимали подарки от Эммы. Это были новые чепцы и фартуки для служанок и новые перчатки для мужчин. Каждый просиял от удовольствия и пожелал Эмме и Алану счастья. Слуги ушли. А Дорис задержалась в сторонке, что-то бормоча себе под нос и украдкой поглядывая на хозяев.
Алан подмигнул Эмме и сказал:
— Подойди сюда, Дорис.
Седая старая няня заковыляла по холлу и остановилась перед Аланом. Взгляд, которым она окинула его, был несколько скептическим.
— У меня есть кое-что и для тебя, — объяснил он.
Ее и без того круглые глаза расширились от удивления и удовольствия.
— Хью! — позвал он.
Хью вышел из гостиной, с трудом удерживая жирного рыжего кота в своих маленьких ручках. Глаза Дорис наполнились слезами, и она захлопала в ладоши.
— О, Иисусе! — воскликнула она. — Вы нашли моего…
— …котика! — хором сказали Эмма, Алан и Хью.
Вложив мурлыкающего кота в руки Дорис, Алан сказал:
— Уверен, вы с Хью найдете чем развлечь Стивена до конца вечера. Верно, дорогая?
Дорис улыбнулась:
— Конечно. — Взяв Хью за руку, няня повернулась и зашаркала к двери. Потом остановилась и лукаво бросила: — Стивен был черным.
Алан сунул руки в карманы брюк.
— Неблагодарная старуха, — пробормотал он. — Мне бы следовало уволить ее.