Роза. Истории Дормера
Шрифт:
Роза Михайловна придвинулась к Пертину вплотную. Не отпуская взгляд дормерца. Заставила себя положить руку на камзол, туда, где надсадно билось сердце мага... Сердце не солжёт... Прошептала:
– Почему тебе хотелось, чтобы все те женщины и девушки умерли? Мужчины ведь бывали редко, да? И только по делу? А вот женщины... Почему? Ответь мне!
– Хотелось...
Роза просила и требовала. Всем своим существом. Сердце билось в ритме вопроса. Воля и дух звенели, как струны, поющие незнакомую песню... И всё равно... Она бесконечно удивилась, когда получила
– Ты потому и стал целителем?- мягко шептала Роза и слушала сердце мага.
Он заторможенно отвечал:
– Дар позволял.
Женщина улыбнулась. Рука на жестоком сердце дрогнула, и он не смог умолчать:
– Да... Поэтому...
– Ты мстил старым расам. Что сделали они тебе? Их женщины?
– Отвергали,- послушно шевелились губы мага.- Все вы одинаковые.
Дальше пошёл. Выдохнул ненавистью в губы Розы:
– Тебе я тоже отомщу. Уже отомстил.
Кажется, обнял её. Или обхватил, как хватают маньяки?.. Шепнул нежно, как в любви признался:
– Ты умрёшь. Ищейки Магического Совета отомстят за меня... А ведь могла бы жить!
Он, наверное, собирался поцеловать её. Роза успела первой. Шепнула:
– Иди прочь!
Удивительно, но послушался. Деревянной походкой дошёл до коляски, забрался в неё и уехал.
Дети запирали калитку, тормошили Розу. Она сидела на песке дорожки совершенно безучастная. Всё ещё находясь где-то там, в реальности жёсткого безумца.
Глава 49.
Роза Михайловна не была храброй в самом что ни на есть "безголовом" смысле. Её, конечно, испугали угрозы Пертина. Сильно испугали. Только необходимость держать лицо перед детьми помогала немного. Совсем немного, на самом деле.
Она плохо спала ночью. Не только потому, что снилась разная, малосвязная дичь. Хозяйка приюта обдумывала сложившуюся ситуацию и всерьёз раздумывала над тем, к кому бы ей лучше обратиться за помощью. Она не будет бездумно геройствовать. У неё дети...
Хорошо, что не написала. Не успела. История получила развитие. На следующий день, после обеда.
Жители дома Розы услышали размеренный стук в ворота. Испуганно замерли. Глядя на реакцию детей, Роза Михайловна тут же пообещала себе, что немедленно напишет кому-нибудь из "чёрных плащей" и попросит о помощи. Не дело это, чтобы они так боялись. Как раньше, в прежней своей жизни.
Недовольная собой, хозяйка приюта отправилась к воротам. Выглянула в специальное окошко:
– Кто?
– Это я, мисси Роза! Я и моя дочь!
Удивилась, конечно, увидев Руфь, которая безмятежно улыбалась ей прямо в окошко. Будто не было двух скандалов и напрочь испорченной репутации.
Застыла, не зная, что делать. А потом решительно распахнула калитку. Сама отступила назад, подальше от
Теперь они мялись, не зная, как к ним подступиться. Роза Михайловна не собиралась помогать. Ни в коем случае не выйдет она за ворота! Помнит она детские сказки, где глупый Петя-Петушок совался, куда не следует. У неё нет братца-Котика, который вытащил бы её из...
В общем, нельзя ей рисковать. Дети у неё. А Руфь с дочкой пусть разбираются, как хотят. Неизвестно ещё, что у них в тех корзинах... Ловкие горожанки быстро сообразили. Дочь Руфи волоком перетащила одну корзину за ворота. Потом вторую.
Старушка вошла в калитку последней. Заперла её накрепко. Ещё и проверила. Прямо глянула на Розу:
– Прости нас всех.
Кивнула на корзины:
– Это извинения от жителей города.
– А вы?..- сложила Роза руки на груди.
– А мы переговорщики,- хихикнула дочь Руфи, отдуваясь и стирая пот со лба.- Мэр сам порывался приехать. Не пустили. Решили, что ты пока не будешь рада никому. А нас с мамой хотя бы впустишь в ворота. Как мы это до дома дотащим?..
Растерянно глянула на Розу. Та дёрнула плечом:
– Это просто! Мальчики возьмут корзинки и перенесут по чуть-чуть.
– А что сложно?- остро глянула на хозяйку приюта Руфь.
– Сложный и неоднозначный вопрос один. Зачем вы сюда пришли?
Прямо. Конкретно. Кому не нравится, тот пусть уходит домой без всяких разговоров! И пусть не смотрят, и не хмурятся! Они жизни не давали обитателям приюта два месяца! Гадости говорили! Детей пугали!
Руфь поняла. Кивнула:
– Согласна. Мы виноваты. Все жители города. Особенно женщины. Кому как ни нам знать, что такое дети, и как их нужно любить и беречь? Даже, если это чужие дети! А мы молчали. Даже я молчала... Хотя проработала здесь столько лет...
Роза Михайловна слушала старушку. Хмурилась. Вздохнула:
– Ладно. Пойдёмте на кухню. Чай пить. Вы едва на ногах держитесь.
Руфь отмахнулась:
– Старость! Нас подвезли! Мы никогда не дотащили бы такие короба! Я, кажется, и сама не дошла бы уже...
Розе стало стыдно. Руфь помогала ведь им, сколько могла. А храбрость?.. Разная она у всех... Подхватила старушку под одну руку, дочь под другую. Повели на кухню. Усадили в кресло прежней хозяйки приюта. Взялись хлопотать.
Потом уже, с чашками в руках, молчали. С чего начать?.. Руфь вздохнула и приступила к разговору. Сразу с самого сложного:
– Пертин уехал. Навсегда.
Роза Михайловна моргнула. Чашка слишком сильно опустилась на блюдце. Укоризненно звякнула. Ещё немного и раскололась бы!
– Когда?
– Ещё до рассвета,- нахмурилась Руфь.- Мы и не знали. Думали, он к больному едет. Налегке, с двумя сумками. Наши видели... Они пришли новые таблички к нему на газон ставить. Каждую ночь ходили, после того... Он утром убирал. Они ставили. Ваши же магические, сами появлялись....