Розалина снимает сливки
Шрифт:
– Да, Амели потрясающая, но я понятия не имею, что буду делать, когда она станет подростком.
– Подождать, пока она перестанет быть подростком?
Это был не худший родительский совет, который давали Розалине. Поднимаясь по холму, они миновали небольшой квартал с фургонами, временными беседками и строительными лесами, которые заняли дальний угол участка – место, которое искусно скрыли, чтобы сохранить иллюзию нетронутой загородной красоты.
– Фи-и. – Анвита смотрела на техническое оборудование, из которого, по-видимому,
– Ну, я не голая, значит, это явно не кошмар.
– Тебе уже выпал шанс изучить конкурентов? – спросила Анвита с видом, который можно было назвать чем-то средним между игривым и безжалостным.
– Не совсем. Вчера я познакомилась с одним парнем. Но я скорее заблудилась с ним, чем изучала его.
– Вы заблудились?
– С поездом приключилась целая история, и нам пришлось переночевать в фермерском доме.
От этих слов взгляд Анвиты стал насмешливо-укоризненным.
– Ты провела ночь с парнем и ничего о нем не знаешь?
– Я не знала, что надо было заниматься сбором разведданных.
– Ладненько. – Анвита тяжело вздохнула. – Я поделюсь с тобой своими тайными исследованиями противников, чисто из жалости.
– Хорошо, что у меня нет гордости, иначе я бы возразила.
Наклонившись ближе, Анвита понизила голос до шепота.
– Итак. Самое главное: есть два сногсшибательных красавчика.
– Ладно, буду знать. Но насколько это актуально с точки зрения шоу выпечки, в котором мы обе будем рады пройти первый раунд, но втайне хотим победить?
– Это очень актуально с точки зрения того, что я получаю удовольствие. Не пойми меня неправильно, у меня есть парень, и я люблю его до безумия, но какая девушка не любит заглядывать в витрины?
Насколько Розалина могла судить, не было никаких серьезных причин с этим не согласиться.
– Ладно. Расскажи, что там продается.
– Итак, есть Рики. Студент из Саутгемптона – изучает что-то вроде материаловедения. Молоденький, но высокий. Локоны, скулы, отличная улыбка. Играет в футбол или во что-то спортивное, и это заметно. Он будет отлично смотреться с венчиком.
– Я как будто уже с ним познакомилась.
– Еще есть Гарри. Мне не удалось его разговорить, но думаю, он все чинит. Своими руками. Сильными, мужественными руками. Надеюсь, он дотянет до хлебной недели.
– Ты общалась с кем-нибудь кроме привлекательных мужчин?
Розалина понимала, что звучит несколько лицемерно.
– Да. Я разговаривала с Норой. Это бабуля, так что я уверена, что она выиграет. И еще говорила с Флорианом, который, скорее всего, некоторым понравится, ему около пятидесяти, и он явно гей. Есть еще Клаудия, ужасная адвокатесса, и Джози, у которой, как я слышала, больше четырехсот кулинарных книг.
– В моем доме не поместилось бы четыреста кулинарных книг.
– А я бы и не стала их вмещать. У меня есть
Завтрак, как оказалось, представлял собой нечто вроде кафетерия на веранде: длинные, неглубокие металлические подносы, наполненные быстро остывающими порциями яиц, бекона, хаш-браунов и других основных продуктов английского завтрака. Веганам, предположила Розалина, придется довольствоваться грибами и тостами.
– Я пытаюсь разобраться, – сказала Анвита, – что будет выглядеть хуже – если наберу все в одну огромную тарелку или буду возвращаться раз тридцать. Потому что я чертовски голодна. И даже если бы не хотела есть, завтрак бесплатный, а смысл бесплатного завтрака в том, чтобы съесть столько, чтобы не есть до следующего бесплатного завтрака.
Из-за нервов и… на самом деле, возможно, только нервов, Розалина потеряла аппетит.
– Наверно, начну с кукурузных хлопьев, а там – как пойдет.
Анвита сокрушенно покачала головой.
– Слабачка.
Они ненадолго разошлись, чтобы поесть заветренной еды. Схватив миску кукурузных хлопьев и стакан ужасно кислого грейпфрутового сока, Розалина огляделась в поисках места, куда можно было бы присесть. Потом она поняла, что ищет Алена, и отругала себя за то, что не сосредоточилась на конкурсе.
В любом случае его не было, а остальные участники в основном расселись по двум столам для пикника, судя по всему, по возрасту. Это немного усложнило Розалине задачу, потому что она чувствовала себя слишком молодой для группы А, которая состояла из пожилой дамы, джентльмена в цветочной рубашке и двух женщин среднего возраста. Группа Б с Анвитой и двумя парнями, похожими на студентов, казалась слишком молодой, крутой и бездетной. В конце концов она выбрала группу Б, полагая, что в понимании Анвиты «слабачка» – это стандартное приглашение поесть вместе.
– Это Розалина, – объявила Анвита, когда Розалина устроилась в конце стола и попыталась начать есть кукурузные хлопья. – Розалина, это Рики и Дэйв.
– Как дела?
Рики весело помахал ложкой. Анвита его не перехвалила, хотя Розалина стремительно приближалась к тому возрасту, когда девятнадцатилетние теряют свою привлекательность.
Дэйв, худощавый мужчина с козлиной бородкой, в рубашке с принтом ламы и головном уборе, который, как опасалась Розалина, был фетровой шляпой, молча кивнул в знак приветствия.
– Мы обсуждали, почему подали заявку на участие в шоу, – сказал он.
– Не хочу быть «той самой девчонкой», – Анвита поправила очки на носу, – но я здесь в основном ради бабуленьки. Она научила меня печь и всему прочему. И я искренне разрыдаюсь в какой-то момент, когда буду об этом рассказывать.
– Лучше рыдать о бабушке, – сказала ей Розалина, – чем о плоском корже или опавшем безе.
Для Дэйва это явно был эмоциональный разговор, и он повернулся к Рики.
– А что насчет тебя, друг?