Розалия
Шрифт:
— Куда ведет эта лестница? — поинтересовалась я, едва мы опять оказались в коридоре.
— В этом здании три этажа. На первом живут больные, которые вот-вот покинут наш мир. А на самом верхнем, все остальные. На этом располагаются новые пациенты, недавно прибывшие в лечебницу. Пока ты будешь работать здесь.
— Понятно.
— Ничего тебе еще непонятно, — господин Саймон покачал головой. — Новых пациентов немного, и тебе будет проще освоиться.
В длинном коридоре одинаковые двери располагались друг напротив друга. На каждой был приделан небольшой ящик, в котором лежали какие-то бумаги.
— Пациенты
«Арнел Турин, пекарь. Вторая стадия заболевания. Рекомендации: ежедневная обработка кожных покровов еловым маслом. Настойка сон-травы по одной ложке в день», — прочитала я вслух.
— Все лекарственные препараты, как я уже говорил, находятся в комнате для персонала. Утром смотришь назначения, составляешь список сколько и чего тебе нужно, затем берешь все необходимое и отправляешься в палаты. После процедур занимаешься текущими делами. Ежедневно, Карл или я будем оставлять тебе список работы на столе. Обед с часу. Ровно в шесть, ты можешь покинуть рабочее место. Ночных смен тебе пока не ставили. Попривыкни сначала. Все понятно?
— Да.
— Тогда приступай, а я понаблюдаю.
Я, как велел господин Саймон, подошла к следующей двери и прочитала назначение, затем пошла дальше. Почти всем назначали еловое масло или облепиховое. Несмотря на множество палат, этот этаж действительно был почти пуст. Всего четыре пациента. Достав последнее назначение, едва не выронила его из рук.
«Маркиз Андрэ Филинт, дворянин. Вторая стадия заболевания. Рекомендации: ежедневная обработка кожных покровов облепиховым маслом. Настойка сон-травы по одной ложке два раза в день».
Сердце в груди затрепыхалось. Я смотрела на серую безликую дверь, понимая, что за ней находится тот, ради кого мне пришлось преодолеть такой непростой и долгий путь.
— Розалия? С тобой все в порядке?
Я вздрогнула и поняла, что непозволительно долго рассматриваю назначение. Постаравшись скрыть свои истинные эмоции, посмотрела на мужчину и удивленным тоном спросила:
— Маркиз?
— Болезнь не щадит никого, — вздохнул мой спутник и уточнил. — Ты все запомнила?
— Четыре пациента. Три флакона облепихового масла, и один елового. Настойка сон-травы.
— Правильно. А теперь вперед.
Я быстро прошла в кабинет для персонала. В специальную корзину загрузила флаконы с маслом, бумажные салфетки, вату, перчатки для каждого больного, и глубоко вздохнув, направилась к первому пациенту — Андрэ.
Я должна была его увидеть, прямо сейчас, и откладывать этот момент не хотела. Мне нужно было удостовериться, что он здесь. Своими глазами увидеть его, и наконец-то убедиться, что я успела вовремя и еще могу помочь ему.
Толкнув дверь, увидела небольшую комнатку с двумя узкими окошками с витражными разноцветными стеклами. Для больных этим страшным недугом солнечный свет был вреден и поэтому в палате царил полумрак.
Андрэ лежал на боку, укрытый серым холщовым одеялом и никак не отреагировал на наше появление. Я осторожно поставила корзину на стол и обернулась на своего спутника.
— Вторая стадия ихтиоза характеризуется
— Понятно, — я достала флакон облепихового масла и присев на небольшую табуретку у кровати, осторожно положила руку на плечо Андрэ, вынуждая его перевернуться на спину.
Едва он это сделал, я едва не вскрикнула от страха. Некогда красивое лицо было полностью покрыто красными воспаленными уродливыми струпьями. Сухие корки местами кровоточили, отчего становились похожими на чешуйки. Они изменили лицо Андрэ до неузнаваемости, превратив его в жуткое подобие ящерицы.
— Да, ихтиоз выглядит вот-так малоприятно, — произнес господин Саймон.
Я открыла флакон с маслом и смочив ватный тампон, стала осторожно смазывать каждый сантиметр лица любимого. Андрэ болезненно застонал, и мое сердце сжалось от жалости. «Потерпи милый, я помогу тебе. Не знаю, как, но помогу», — мысленно пообещала я, и продолжая обрабатывать струпья, поинтересовалась:
— Скажите, ихтиоз заразное заболевание, но почему им болеют только некоторые? Ведь здесь работает много людей, да и поселок вокруг, а никто не заболел?
— На твой вопрос нет научного ответа. Болезнь странная, непонятная и малоизученная. Но у меня есть несколько предположений. Во-первых, это заболевание связано с кровью. Во-вторых, оно поражает людей в тот момент, когда они наиболее уязвимы. Будто их энергетическая оболочка истончается и позволяет болезни беспрепятственно развиваться.
— Развиваться? — удивленно приподняла брови, заканчивая обработку пораженных участков кожи.
— Принято считать инкриоз заразным заболеванием, но я подозреваю, что этот недуг живет в каждом человеке, и находится в спящем состоянии. Сейчас ведутся исследования, спонсированные самим королем, но все научные продвижения двигаются очень медленно. На полное изучение заболевания уйдут годы. Но когда мы поймем его причину, возможно, научимся бороться с ним. А пока…
— Понятно, — я поднялась, сняла перчатки, бросив их в пакет и натянув чистые, закрыла флакон с маслом. Наполнив ложку темной коричневой жидкостью с приятным сладковатым запахом, осторожно поднесла ее ко рту Андрэ. Едва первые капли попали на язык, он автоматически сглотнул, и застонав перевернулся на бок.
Я, сложив все в корзину, посмотрела на господина Саймона:
— С этим пациентом закончено, идемте к следующему…
Я смотрела на спящего Андрэ и не могла сдержать горьких слез. Ихтиоз на самом деле оказалось жутким заболеванием, и лечения от него, увы, пока не было. Я даже не подозревала, насколько ужасен и безжалостен этот недуг. Болезнь никого не щадит и никого не красит. Я предполагала, что будет непросто работать в этом месте, но что так… Четыре пациента, четыре обреченных человека, которых ждет один страшный итог — смерть. Мне было их так жалко и хотелось каждому помочь, но как это сделать, я не знала.