Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот
Шрифт:
– Нет, кажется, нет. – Несколько секунд в трубке была тишина, потом она добавила: – Да, еще. Я попросила его написать имя и адрес фирмы, чтобы мне не нужно было искать в телефонном справочнике. Он дал мне визитную карточку.
– И после этого ты ушла?
– Да. Не могла же я стоять там вечно и болтать с ним, но я и не особенно торопилась. Плащ я расстегнула, чтобы он видел, какой у меня облегающий свитер. Кстати, чуть не забыла, я еще сказала ему, что, если комод привезут вечером, это не страшно, я по вечерам сижу дома одна и жду, чтобы мне хоть кто-нибудь позвонил. Но он ответил, что они приедут в первой половине
– Прекрасно. Я уже тебе говорил, что сегодня вечером надо устроить генеральную репетицию. Мы будем в полицейском участке округа Клара. Стенстрём сыграет роль Бенгтсона и позвонит тебе. Как только положишь трубку, сразу же позвонишь мне в участок, мы приедем к тебе и подождем Стенстрёма. Понятно?
– Вполне. Я позвоню тебе сразу после того, как закончу разговор со Стенстрёмом. Когда это будет?
– Этого я тебе не скажу. Ты ведь не знаешь, когда позвонит Бенгтсон?
– Ты прав. Послушай, Мартин…
– Да?
– Он в самом деле довольно милый человек. Вовсе не неприятный или странный. Наверное, Розанне он тоже казался таким.
Кабинет в полицейском участке пятого округа на Регерингсгатан был уютным, но расположились они там с трудом.
Было без четверти девять, Мартин Бек уже дважды с начала до конца прочел вечернюю газету, за исключением спорта и объявлений. Ольберг и Кольберг два часа разыгрывали шахматную партию и не обращали внимания на то, что происходит вокруг. Стенстрём сидел в кресле у двери и спал с открытым ртом. Никто его не упрекал, потому что всю прошлую ночь он занимался каким-то другим делом. Кроме того, ему предстояло сыграть роль злодея и он мог не находиться в полной готовности.
Время от времени сюда входили полицейские в форме, чтобы посидеть у телевизора. Некоторые с любопытством посматривали на людей из уголовного розыска.
В восемь минут десятого Мартин Бек встал, подошел к Стенстрёму и взял его за плечо:
– Начинаем.
Стенстрём проснулся, подошел к телефону и набрал номер.
– Привет, – сказал он. – Можно прийти? Отлично.
Он вернулся в свое кресло и мгновенно задремал.
Мартин Бек смотрел на часы. Через пятьдесят секунд зазвонил телефон. Для этой цели им выделили одну прямую линию, которую никто не мог занимать.
– Бек слушает.
– Привет, это Соня. Он только что звонил. Будет здесь через полчаса.
– Хорошо.
Он положил трубку.
– Так, ребята, выходим.
– Ты уже можешь спокойно сдаться, – сказал Ольберг.
– Ладно, – кивнул Кольберг. – Один ноль в твою пользу.
Стенстрём приоткрыл один глаз.
– С какой стороны мне подойти?
– Это мы оставляем на твое усмотрение.
Они спустились к автомобилю, стоявшему во дворе полицейского участка. Это был личный автомобиль Кольберга, он же и сел за руль. Когда они выехали на Регерингсгатан, он сказал:
– Я буду стоять в гардеробе.
– Еще чего, это место Ольберга.
– Почему?
– Потому что он единственный из нас, кого Бенгтсон не узнает, если случайно встретит в доме.
Соня Ханссон жила на третьем этаже на углу Рунебергсгатан и Эриксбергсплан.
Кольберг запарковал автомобиль между «Маленьким театром» и Тегнергатан. Они разошлись в разные стороны. Мартин Бек пересек улицу, вошел в сквер и укрылся за бюстом Карла Стоффа [42] .
42
Карл Стофф (1860–1915) – шведский государственный и политический деятель, премьер-министр Швеции в 1905–1906 и 1911–1914 годах. (Примеч. перев.)
Мартин Бек поднял воротник, чтобы защититься от пронизывающего холода, и грозно отогнал пьяного, пытавшегося выпросить сигаретку.
Стенстрём к своей роли отнесся серьезно: он пришел на двенадцать минут раньше и к тому же вовсе не с той стороны, откуда его ждали. Он вынырнул из-за угла и смешался с толпой, которая валила из театра. Мартин Бек заметил его только тогда, когда Стенстрём подкрадывался к дому.
Кольберг тоже, очевидно, его проворонил, потому что столкнулся с Мартином Беком прямо у входа в дом.
Они одновременно вошли в дом и открыли внутреннюю, стеклянную, дверь. Кольберг начал подниматься по лестнице. Он должен был остановиться на пролет ниже и дальше действовать только по условному сигналу. Мартин Бек нажал кнопку вызова лифта, однако лифт не работал. Он побежал наверх по лестнице и на первом этаже обогнал изумленного Кольберга. Естественно, лифт стоял на третьем этаже. Стенстрём неплотно прикрыл дверь шахты и вывел лифт из строя. Тем самым ему удалось нарушить ту часть плана, по которой Мартин Бек должен был подняться на лифте на четвертый этаж и спускаться сверху.
В квартире все еще было тихо, но Стенстрём, очевидно, не терял времени даром, потому что уже через тридцать секунд внутри раздался приглушенный крик и звук удара. Мартин Бек заранее держал ключ в руке наготове и через десять секунд уже стоял в спальне у Сони Ханссон.
Девушка сидела на постели. Стенстрём стоял в центре комнаты и зевал, а Ольберг держал его, завернув руку за спину.
Мартин Бек свистнул, и Кольберг, как скорый поезд, ворвался в квартиру. В спешке он опрокинул столик в прихожей. Ему не нужно было тратить время на то, чтобы открывать дверь.
Мартин Бек потер нос и посмотрел на девушку.
– Отлично, – сказал он, – отлично.
Она избрала реалистический стиль исполнения, на который он и надеялся. Она была босиком, без чулок, в тоненьком летнем хлопчатобумажном платье, из-под которого виднелись колени. Под платьем на ней наверняка больше ничего не было.
– Я только немножко оденусь и сразу сделаю кофе, – сказала она.
Они вышли в другую комнату. Она появилась очень быстро, теперь на ней были джинсы, коричневый свитер и шлепанцы. Уже через минуту на столе стоял кофе.