Рожден быть опасным
Шрифт:
Под конвоем мы с Крысобоем, сверля глазами спину Ренате, приблизились к отряду охранников, столкнувшихся с нами. Их было двадцать человек. По два выстрела на каждого.
В том, что это подстава со стороны Музыкантской, я не верил. Ловушка была. Я ее чувствовал, но в этой ловушке мне, как и Крысобою, была уготована участь хищного паука, а охранникам — мух, угодивших в нашу сеть. Надо только помнить, что паучихи имеют привычку питаться особями мужского поля.
Марк Крысобой был уверен в обратном. Он уже жалел, что оставил гранаты, которых бы хватило, чтобы отправить
— Лейтенант Клопов, — козырнул Ренате старший по званию.
— Полковник Музыкантская, — ответила Рената. — Какого хрена вы стали палить без разбору? Что, форму не разобрали?
— К нам поступило сообщение, что группа террористов может прорвать периметр и что они могут быть одеты в форму гвардии, — доложил лейтенант.
— Кто-нибудь еще проходил?
— Один человек пытался пробраться сквозь сад. Отстреливался. Вторая рота обезвредила его.
Я победоносно оглянулся на Крысобоя. Теперь у нас только трое конкурентов.
— Бдите, господин лейтенант. В этот раз, что называется, пронесло. Но в другой раз может пронести мимо толчка. Вольно.
Лейтенантик расслабился и пропустил пулю, которой Рената поцеловала его в лоб.
Защелкали выстрелы, исходящие от наших солдат. Противник оказался застигнут врасплох.
Крысобой выпустил из «Кактуса» веер игл в лицо ближайшему охраннику и вторым веером измочалил в лохмотья шею другого.
Стрелять мне было не из чего, а поучаствовать в разборке хотелось, чтобы внести, так сказать, свою лепту.
Врага было не жалко. Единственная его вина заключалась в том, что он стал служить человеку, оказавшемуся вне закона. Но, в конце концов, они знали, на что шли, и за опасность получали добавку к зарплате, а за каждого убитого противника премию.
Моя совесть была чиста.
Ударом ноги я пробил горло мужику справа, а левого захватил в двойной Нельсон и переломил ему хребет.
— Дальше будет хуже, — сообщила Рената. — Это третья рота. Мы первая. Нас ожидают еще вторая, четвертая и до десятой. Так что работы невпроворот. Будем врываться резко, чтобы они не опомнились.
— А я думал, ты нас заложить решила, — сообщил я, хлопая Музыкантскую по плечу.
— В следующий раз обязательно, — пообещала Рената.
Наши солдаты посдирали оружие с трупов. Похоже, они тоже не забивали себе головы этическими проблемами. И то, что со многими из убитых они спали в одной казарме, ели в одной столовке и сражались плечом к плечу, их волновало мало. Я стал подозревать, что эти солдаты прошли курс психокоррекции, и им стерли все излишние чувства для точного выполнения задания.
Я вернулся за «Шершнем».
Крысобой рассовал по карманам гранаты и взглянул на меня.
— Ну, что, пощекочем виртуальщику нервы?
— Скорее уж поджарим, — поправил я Марка.
— Ага. Подпалим ему задницу, — согласился Крысобой.
Двести метров мы двигались в относительном спокойствии, если не считать невесть откуда взявшихся комаров, которые шумной ордой вились над нашими головами. Мы пересекли центральную аллею парка и углубились в виноградные дебри. Цель была близка, когда нас накрыл автоматный
Орда нашла новую жертву. Она окутала плотным шевелящимся облаком еще одного нашего солдата, оставшегося для меня и Марка безымянным, и утробно запищала.
— Таким темпом нас всех пожрут!!! — проорала Музыкантская.
— Эх, мать!! Джудда в ад!!! — выругался Крысобой, привстал и одну за другой метнул три последних гранаты в залегшего впереди противника.
Гранаты вряд ли долетели до вражеской линии. Слишком далеко. Но они позволили нам создать дымовую завесу. Один за другим хлопнули взрывы, вздыбливая пламя, переворачивая землю. Виноград поднялся в воздух облаком сока, сквозь который пронеслись мы. Оставшиеся в живых. За нами, хищно гудя, летела орда насекомых.
Мы вынырнули из дыма и винограда в двух шагах от позиции неприятеля. «Шершень» забился у меня в руках, зачищая огневые точки, не успевшие открыть по нам огонь.
Мы пронеслись сквозь врага, точно ураган, и, мелькая, будто живые мишени, помчались дальше, рискуя схлопотать пулю в спину. Но солдатам охраны было уже не до нас. Рой комаров, преследуя наш отряд, налетел на залегшие роты и облепил их. Через минуту солдаты дрогнули и обратились в бегство. Побросав оружие, они удирали вслед за нами, перепрыгивая через трупы товарищей.
Насекомые потеряли к ним интерес через десять метров. На земле осталось много трупов и полуживых обездвиженных тел, которыми можно было полакомиться. И хищные комары вернулись к ним.
Красивая картинка получилась. Впереди всех неслась Музыкантская с Крысобоем, за ними я и трое оставшихся ребят из нашего отряда, а в нашем кильватере человек пятьдесят вражеских солдат, обезумевших от страха. Значит, все-таки я ошибся, и психокодировке они не подвергались, иначе такого забега не получилось бы.
Мы со скоростью лосей во время гона приближались к вилле Гоевина, которая Тадж-Махалом возвышалась над садами. Впереди показалась парадная лестница, скопированная с одного из Версальских дворцов. Подъездная дорожка с десятком поставленных на прикол автомобилей и флаеров и тьмой охранников, которые, держа наперевес автоматы, прогуливались между машинами и сидели на ступеньках лестницы. И мы бежали прямо на них.
Еще минута, и нас перестреляют, как котят.
Мы вылетели из леса, и я, толкнув ребят рядом с собой, сбил с ног Крысобоя и Музыкантскую и сам упал на траву.