Рождение автомобиля
Шрифт:
Как же он ездит? Да очень просто: энергия передается передней оси, которая находится рядом с двигателем и коробкой передач. Зачем посредством длинного карданного вала вращать задние колеса, если можно, упростив и облегчив конструкцию, делать то же самое с передними?
ИНФОРМАЦИЯ КОМПЬЮТЕРА:
АВТОМОБИЛЬ С ПЕРЕДНИМ ПРИВОДОМ ЛЕГЧЕ НА 8—10 ПРОЦЕНТОВ СО ВСЕМИ ВЫТЕКАЮЩИМИ ОТСЮДА ПОЛОЖИТЕЛЬНЫМИ ПОСЛЕДСТВИЯМИ. КРОМЕ ТОГО, ИМ ЛЕГЧЕ УПРАВЛЯТЬ, Т. К. ОН БОЛЕЕ УСТОЙЧИВ НА СКОЛЬЗКОЙ ДОРОГЕ И НА КРУТЫХ ПОВОРОТАХ.
ПЕРВЫЙ
Что с тобой, компьютер?! Ведь всем известно, что это произошло в Тольятти двадцать лет спустя. Первый наш автомобиль с передним приводом – ВАЗ-2108!
– НЕ СОВЕТУЮ СО МНОЙ СПОРИТЬ, Т. К. Я ЛУЧШЕ ЗНАЮ, – ответил компьютер и умолк.
Загадочная история! Узнать бы подробности, но обиженный компьютер безмолвствует… Ну и пусть. Нам все равно пора познакомиться с главным конструктором завода «Коммунар» – уж он-то, наверное, расскажет, как было дело.
ТРУДНАЯ СУДЬБА «НОЛЬ ВТОРОГО»
Многим кажется, что у талантливого человека нет никаких проблем с выбором профессии. Не он, дескать, ее выбирает, а она его. В пример часто ставят Моцарта, который написал свою первую симфонию в восемь лет, первую оперу – в одиннадцать и, достигнув совершеннолетия, был уже прославленным композитором. Знаменитый Хосе Капабланка понял правила шахмат, наблюдая за игрой отца. Уже на следующий день он стал обыгрывать взрослых, а поскольку ему тогда было четыре года, всем стало ясно, что растет гениальный шахматист.
Да, способности порой проявляются очень рано – особенно музыкальные, художественные, математические. Но есть и обратные примеры: Крылов начал писать свои басни в сорок лет, Аксаков взялся за перо в пятьдесят. Глеб Котельников в тридцать восемь бросил службу в артиллерии и стал артистом, а в тридцать девять по воле случая взялся изобретать парашют…
Знаю очень талантливого работника уголовного розыска, который нашел свою профессию лишь потому, что его обокрали на вокзале. Обратился он тогда в милицию с заявлением: «Еду из армии, стащили вещмешок» – да так и остался в ней служить.
Случай вмешивается в выбор профессии самым неожиданным образом. Я давно коллекционирую эти его причуды, но удивляться им не перестаю. Ну, разве не поразительно, что главный конструктор «Запорожцев» нашел свой путь в жизни благодаря скверной бечевке? Будь она чуть покрепче, плавал бы он сейчас судовым механиком, не строил бы никаких автомобилей, и новый «Запорожец» был бы, наверное, совсем другим…
Той бечевкой Володя Стешенко перевязал бандероль с документами: хотел отправить их из Никополя в Одесское мореходное училище. А бечевка возьми и лопни. На почте бандероль не приняли. Зашел он к товарищу за веревочкой покрепче, а тот укладывал чемодан – собирался в Киев. «Езжай со мной! – предложил Володе. – Вдвоем веселее. Там в КПИ тоже есть механический факультет».
Так стал Стешенко инженером-механиком автотракторостроения. Поработал в Минске,
Помню дух того времени (с ним совпала и моя молодость). Наши парни в космосе! Кибернетика и физика творят чудеса. Молодые инженеры, ученые испытывают чувство взлета. В них бьется дерзкая сила, способная горы своротить.
Переполняла энергия и молодых конструкторов «Коммунара». Сверх всяких программ, по собственному почину сделали экспериментальный микроавтобус, автофургон, грузовичок. У грузовичка откидывалась кабина, как нынче у КамАЗа. Появилась в этой пестрой компании и легковая машина с передним приводом.
– Сама идея была не нова, – говорит Стешенко. – Некоторые фирмы еще до войны пробовали строить переднеприводные автомобили. Один из них – «Корд» – американцы подарили Чкалову в знак восхищения беспосадочным перелетом через Северный полюс.
«Корд»? Знакомое название. Эту машину упоминают Ильф и Петров в своей книге «Одноэтажная Америка»: «Низкие могучие „Корды“ с хрустальными фонарями, скрывающимися в крыльях для пущей обтекаемости…» Утопленные фары «Корда» имели большой успех. Автоконструкторы стали отказываться от прежних, вынесенных наружу фар, напоминавших очки на лице. А вот другое новшество – передний привод – не нашло сторонников. Автомобили с таким приводом буксовали на льду, в грязи, поэтому идею вскоре забраковали и похоронили.
– Но где-то в начале шестидесятых годов, – вспоминает Стешенко, – появился переднеприводной автомобиль «Моррис Мини», который неожиданно стал одерживать в авторалли победу за победой. Проходимость – отличная, нигде не буксовал, даже скользких подъемов не боялся. Фирма не давала по этому поводу никаких объяснений, но утаить секрет было так же трудно, как шило в мешке. Заглянув под капот «Морриса», любой сведущий человек сразу отмечал необычное расположение двигателя: он был развернут поперек и сдвинут вперед!
– Ну и что? – не понял я.
– Так ведь за счет этого вес автомобиля распределился совсем иначе: нагрузка на задние колеса уменьшилась, а на передние, ведущие, возросла. Соответственно увеличилось трение ведущих колес о дорогу – вот они и перестали буксовать на скользком!
Я стараюсь следить за рассказом и одновременно за лицом Стешенко. Оно выразительное, мужественное, – цены бы не было Владимиру Петровичу в кино, тем более что и рост у него видный, почти двухметровый.
Будь я режиссером, предложил бы ему роль капитана, прокладывающего новые морские пути. Но и в земном своем конструкторском деле он – открыватель и первопроходец.