Рождение Древней Руси. Взгляд из XXI века

Аверьянов Константин

Попытки скифов возместить прежние доходы от торговли хлебом захватом земледельческих территорий успехом не увенчались. Результатом всех этих сложных процессов стало в итоге значительное повышение себестоимости скифского зерна, и причерноморская пшеница перестала пользоваться таким большим спросом, как в V–IV вв. до н. э. Она не выдерживала конкуренции с другими зернопроизводящими районами, и в период раннего эллинизма зерно выгоднее стало закупать в Египте. По свидетельствам античных авторов известно, что скифы одно время пытались было восполнить утрату места на зерновом рынке диверсификацией своего экспорта за счет поставок из Северного Причерноморья в материковую и малоазиатскую Грецию меда, воска, хороших сортов рыбы, шкур, скота, а также рабов «хорошего качества». Но все это так и не смогло возместить им былые доходы.

Чуть позже начинается интенсивное движение на скифские земли сарматских племен с востока, а с запада кельтов. Несмотря на это, скифам все же удалось вплоть до III в. н. э. сохранять

свои владения в степном Крыму и в низовьях Днепра и Южного Буга. В определенной мере этому способствовало то, что к этому времени в истории скифов наступает третий этап процесса оседания кочевников на землю, для которого характерно появление уже постоянных поселений. Первоначально в этих поселках кочевники проводили лишь часть года, тогда как другую по-прежнему находились в движении, оставляя на месте семьи и бедноту, у которой не было стада. Чуть позже у скифов появляется уже крупный рогатый скот, а сами они все больше переходят к земледелию. Свою роль в этом сыграло и то, что, несмотря на существенное сокращение хлебного экспорта, в IV в. до н. э. Северное Причерноморье и в дальнейшем продолжало оставаться хотя и не главным, но все же важным зерновым районом античного мира. Это отчетливо вытекает из сообщения Страбона, что население Крыма и Таманского полуострова в I в. до н. э. ежегодно выплачивало царю Понтийского царства Митридату VI Евпатору дань практически одним хлебом в размере 180 тыс. медимнов зерна [36] .

36

Древняя Русь в свете зарубежных источников. Т. I. С. 114.

Что же касается скифов, их столица была перенесена в Крым, где на реке Салгир (городище Керменчик близ Симферополя) возник город Неаполь Скифский. По свидетельству Страбона, эта территория получила название Малой Скифии [37] . Нового расцвета Скифское государство в Крыму достигает во II в. до н. э., когда оно стремится захватить в свои руки внешнюю торговлю Крыма хлебом.

Скифы в это время с попеременным успехом воюют в Крыму с Боспорским царством за первенство на полуострове. Но сокрушительное нашествие готов в середине III в. н. э. нанесло скифам непоправимое потрясение. Они вынуждены были оставить практически всю свою территорию и укрыться в труднодоступных горных районах юго-западного Крыма. Окончательный удар был нанесен им в IV в. н. э. гуннами. После гуннского нашествия скифы перестали существовать как этническое целое, и само их имя сделалось достоянием истории.

37

Древняя Русь в свете зарубежных источников. Т. I. С. 114.

Сарматы

Согласно античной традиции, восточными соседями скифов являлись кочевые племена, близкие к ним по образу жизни и известные грекам под именем савроматов, или сарматов. Первые указания на их местоположение дает еще Геродот: «По ту сторону Танаиса нет более Скифии; первая из тамошних областей принадлежит савроматам, которые занимают пространство в 15 дней пути, начиная с угла Меотидского озера по направлению к северу. Вся эта страна лишена диких и садовых деревьев» [38] . Хотя в литературе и высказывалось мнение, что под Танаисом следует подразумевать Северский Донец и нижнее течение Дона, более признанным считается, что под Танаисом все же нужно понимать именно Дон.

38

Там же. С. 41.

Судя по археологическим исследованиям (всего было найдено около 500 савроматских захоронений), сарматы первоначально сформировались на территории Южного Урала и степных областей к востоку от реки Урал. Поскольку находки из степных районов Казахстана вплоть до Алтайских гор имеют определенное сходство с предметами, обнаруженными на Южном Урале и в низовьях Волги и, несомненно, принадлежавшими сарматам, можно предположить, что предки сарматов когда-то кочевали в самом сердце Евразии.

Считается, что сарматы принадлежали к северной ветви ираноязычной группы индоевропейских народов, которую часто именуют скифской и в которую входили саки, жившие в Средней Азии. Они были ближайшими родственниками древних мидийцев, парфян и персов.

Большинство сарматов вело кочевой образ жизни, а н. э.ономика базировалась на разведении скота, в основном лошадей. Страбон утверждал, что страна их обитания была бедной и холодной: «Выдерживать такие суровые условия может лишь местное население, привыкшее на кочевой манер жить на мясе и молоке, но для людей из других племен это невыносимо» [39] .

Упоминает он и о сезонных миграциях: зимой они жили рядом с Азовским морем, летом – на степных равнинах. Это свидетельство говорит о переходе сарматов, в отличие от скифов, к другой форме скотоводства – отгонной.

Пастухи весной угоняли часть стада на дальние пастбища, перекочевывая вместе со скотом, и лишь осенью возвращались обратно. Отгонное скотоводство стало посредствующим звеном в переходе к более продуктивному способу освоения степных пастбищ – кочевому хозяйству. Переход к кочевничеству вовлек в хозяйственный оборот огромные незаселенные и ранее не использовавшиеся степные пространства. Следами этой формы хозяйствования являются так называемые «татарские шляхи» – широкие дороги, шедшие из Причерноморья к северной границе степи – Муравский, Ногайский и другие шляхи. Самый известный из них, Муравский, очевидно, получил свое название от слова «мурава» (молодая трава) и шел по водоразделам рек на протяжении полутора тысяч километров от Перекопского перешейка в Крыму вплоть до среднего течения Оки – туда, где открытые степные и лесостепные пространства переходили в непроходимые леса. На всем этом пространстве он пересекал всего две водные преграды – реку

39

Древняя Русь в свете зарубежных источников. Т. I. С. 117.

Быструю Сосну у позднейших Ливен и Упу в районе современной Тулы. Тем самым он идеально подходил для перекочевок и активно использовался степными кочевниками почти два тысячелетия – вплоть до XVII в. (карта 12).

В этих условиях основой стада все более и более становилась лошадь, не требующая повседневного ухода и способная к тебеневке. Это позволило резко удлинить маршруты перекочевок и окончательно сделать их сезонными.

Сарматы также охотились на диких зверей и птиц, а в некоторых местах, главным образом в долинах рек, занимались и возделыванием земли. Это подтверждают и данные археологии: в степях не было обнаружено ни одного сарматского поселения, за исключением временных стоянок. Только на периферии сарматской территории (в районе Самары, на Южном Урале, на западе Северного Кавказа и между Доном и северным побережьем Азовского моря) были найдены остатки поселений с сарматскими находками. Люди, жившие здесь, занимались земледелием и происходили от смешения сарматов с местным населением.

Существовавшие в V в. до н. э. достаточно мирные взаимоотношения скифов и савроматов не отличались особой стабильностью. Если у Геродота савроматы живут за Танаисом, то у Гиппократа (460–377 гг. до н. э.), почти современника Геродота, одно из сообщений можно трактовать как свидетельство их перехода на правый берег Танаиса и расселения «в Европе… вокруг озера Меотиды». Правда, при этом Псевдо-Скилак, автор второй половины IV в. до н. э., все еще помещает савроматов в Азии к востоку от Танаиса [40] .

40

Древняя Русь в свете зарубежных источников. Т. I. С. 41, 73, 94.

Приблизительно на рубеже V–IV вв. до н. э. неустойчивое равновесие на скифо-сарматской границе было окончательно нарушено. Набеги и проникновение савроматов в скифские пределы становятся все более продолжительными, а часть савроматов оседает в этих местах. Судя по античной традиции, с IV в. до н. э. низовья Дона, а возможно, и некоторые участки северного побережья Меотиды принадлежали уже савроматам.

Все эти события, изменившие коренным образом политическую ситуацию в Северном Причерноморье, в определенной мере явились следствием кризиса, поразившего хлебную торговлю, когда скифы в погоне за ускользающими доходами пытались захватить земли на западе, ослабив свои рубежи на востоке. Появление в восточноевропейских степях сарматов отчасти могло быть спровоцировано отзвуками очень далеких перемещений кочевников (в частности, массагетов), которые, возможно, были связаны с походами Александра Македонского, всколыхнувшими всю Центральную Азию и нарушившими традиционные торговые и экономические отношения между кочевниками и соседним оседлым населением. На страницах сочинений греческих авторов IV–II вв. до н. э. появляются новые этнонимы – «сирматы» и «сарматы», которые в некоторых контекстах противопоставляются савроматам. По некоторым версиям, сарматы являлись одним из родственных савроматам племен, вынужденным уйти из мест своего традиционного кочевания в Южном Приуралье и Заволжье под напором других племен на запад (карта 13).

Очевидно, именно с этим связано то, что не позднее конца IV в. до н. э. новые пришельцы сарматы (в отличие от родственных им савроматов, живших по-прежнему за Танаисом) активно начинают тревожить скифов, проникая вглубь территории между Доном и Днепром. Очень красочно события подобного рода описал знаменитый сатирик II в. до н. э. Лукиан Самосатский. Он подчеркивает неожиданность нападения сарматов, которые всех скифов обратили в бегство, многих храбрецов убили, других увели живыми, угнали добычу и разграбили палатки [41] .

41

Древняя Русь в свете зарубежных источников. Т. I. С. 169.