Рождение гигантов
Шрифт:
– Пошли, – сдержанно пригласила неизвестно кого Лада.
Они вышли из Белого дома, снега по-настоящему еще не было, но кое-какая наледь на ветках деревьев уже имелась. Солнце светило упрямо, словно и не должна была наступить зима, но от него теплее не стало. Даже наоборот, стал заметнее пар при дыхании.
Вырчохи почти сразу сделали глаза узкими и нечитаемыми. Батат поднесла руки к губам и почти по-русски подышала на них, согревая. Ростик огляделся.
Докай был тут, конечно, стоял напротив Дома культуры и разговаривал… Рост даже глазам своим не поверил – он разговаривал с мамой.
Ростик подошел к ней, обнял. Хотел было пояснить Докай, что это его мама, но тот и сам зачастил:
– Я обнаружил твою родительницу среди всех прочих в этом городе.
Ростик повернулся к Баяпошке, которая стояла с отсутствующим видом, но определенно переводила их разговор, пока Ростика не было.
– Как это?
– А он, как вышел из твоего дома, так сразу стал вдруг озабоченный и что-то искал… Пока не пришел на конюшню. Там Таисия Васильевна и нашлась, – по-русски пояснила Баяпошка.
– Нашлась, тоже скажешь, – мама вдруг погладила Ростика по руке от плеча, словно только теперь, когда она была не одна, а с сыном, ей стало спокойнее.
– Он и так умеет? – спросил Ростик мельком. – Мам, пойдемте домой, чай пить.
– Мне говорили, что ты у себя целую компанию поселил, вот я и… – дальше мама не объясняла, но на всякий случай улыбнулась. – Можно, я тоже дома поживу, а то неудобно уже перед бакумурами. Все на конюшне приходится…
– Мам, – сдержанно отозвался Ростик, – не валяй дурака. Тут у меня вырчохи живут, где захотят, а ты-то уж… К тому же мы сегодня уедем.
– Куда?
Всей компанией они двинули в сторону Октябрьской, Баяпошка, должно быть, по привычке, переводила все разговоры на единый. Докай слушал отвлеченно, но вот Барон с Батат хватали каждое слово.
– На Алюминиевый. Нужно показать Докай автоклавы и объяснить, чтобы он нам подготавливал пилотов для гигантов.
– Наездников, – поправила мама автоматически. Она о чем-то своем думала.
– Слушай, – вдруг «ожила» Лада, – если ты сегодня собираешься на Алюминиевый, может, я сразу на аэродром отправлюсь? Машину готовить, а то нынешние техники по зиме не спешат с заправкой.
– Ладушка, как говорит мой сын, не валяй дурака. Выпьешь чаю и пойдешь на свой аэродром. – Мама вдруг повернулась к Баяпошке. – Бая, и ты тоже не убегай, когда они уйдут, мне с тобой поговорить захочется.
Дальше шли в молчании, только мама сдержанно оглядывалась, меряла вырчохов взглядом. И это переполнило Ростикову чашу терпения. Он действительно не выдержал.
– Друг-Докай, давай не будем чай пить, сразу в полет отправимся? Туда всего-то два часа лету?
– Это обязательно? – спросил Докай. – Тогда хорошо, полетели. Мне не очень нравится летать, но ваши машины выглядят надежными.
– Мам, – Рост повернулся к маме, – ты уж извини, но…
– Летите, – вдруг легко согласилась мама и взяла Баяпошку под руку, – мы с Баей и вдвоем посекретничаем.
Пока шли на аэродром, неблизкий путь, кстати, Докай вдруг разговорился. Причем
– Понимаешь, друг-люд, мне почти все тут любопытно, но удивляет больше всего одна особенность… У вас очень разные мысли, у каждого свои, и очень по-свойски вы с ними обращаетесь.
– То есть как это? – не поняла Лада. Для нее человек и его мышление раздельно не существовали.
– Есть люди, которые мыслят сильно, а есть такие, кто думает… м-да, как это ни обидно звучит – слабо. И они не пытаются думать лучше.
– Ну, думать – это не гири таскать. Тут силу не накачаешь, – отвечала «разумница» Ладушка.
– Это неправильно, друг-девушка-люд. Эта разница в вашем мышлении наводит меня на мысль, что должны быть люди, специально обученные мыслить… Но таких я почему-то не могу отличить от других. Вот только – Рост-люд, кажется, и может это регулировать. – Пока они шагали дальше, Докай что-то вычитывал в Ладе, наконец удовлетворенно кивнул и продолжил: – Я думаю, что вы потому такие всеобъемлющие, что на самом деле всеядны. И возможно, это же делает вас неплохими солдатами.
Лада вдруг пустилась в собственные откровенности.
– Слушай, друг-Докай, ты лучше объясни, как вы ставите высоколетящие змеи, которые на кораблях используете вместо парусов?
– Что такое паруса?
Ростик стал понемногу оттаивать, этот разговор рассмешил бы кого угодно, хотя, если по-честному, глуповато звучал. Особенно в его переводе.
– Тебе лучше, девушка-люд, спросить о чем-нибудь другом. Я не понимаю техники, – Докай, конечно, тоже улыбался, только вырчохи хранили каменную безэмоциональность, – хотя охотно ею пользуюсь.
– Ладно, спрошу другое. Вот ты сегодня был на конюшне. Тебе лошади понравились?
– Очень. Только они хрупкие… Зато вас уважают всеми силами души. Друг-Рост, так можно сказать на вашем языке?
Ростик кивнул. И вдруг неожиданно для себя спросил:
– Что такое талант?
Докай сразу посерьезнел, даже слегка помрачнел.
– Это ты и сам уже знаешь, только хочешь подтверждения… Сферу поддерживают две структуры – металлолабиринты, которые могут существовать везде, кроме очень агрессивных зон, где и происходит подготовка условий для разнообразной жизни. И менгиры, окаменевшие чегетазуры, как ты выяснил в своем плену. Но условия и возможности их хранения, выработанные чегетазурами, неясны. Эти поля с окаменевшими, некогда живыми существами, многократно пытались найти, особенно расы, склонные к торговле, потому что в них и вырастает талант. Думаю, не стоит говорить, что пока в изученной мною части мира это никому не удалось.
– Знаешь, я привез несколько талантов из плена, – отозвался Ростик. Он уже почти жалел, что задал свой вопрос. Его одолело подозрение, что он, действительно, и сам знал ответ, вот только не мог сформулировать словами. А это, в свою очередь, наводило на мысль, что он много чего знает, вот только… не догадывается об этом.
Докай уловил смену его настроения. А может, и прочитал это, он в последнее время перестал стесняться, забирался в сознание Роста, как в свою тарелку во время обеда.