Рождение патриарха

Рощин Сергей

Я шел по узкому коридору пещеры, время от времени плотнее кутаясь в забрызганный и местами порванный плащ пивафви. То и дело приходилось низко нагибать голову, кланяясь протянувшимся поперек коридора обвалившимся от времени балкам. В руках я сжимал обнаженные мечи, лезвия которых покрывала черная в темноте кровь. Капли медленно катились по металлу клинков к опущенным остриям и падали на каменный пол. Да мечи уже и не могли впитывать кровь, исчерпав на сегодня свою способность к поглощению, оба и так гудели от переполняющей их энергии. Сегодня они мне очень помогли, за все время боя я сам лишь дважды смог хлебнуть крови, увы, но возможная для меня скорость движений никак не влияла на скорость течения крови у моих жертв. А выгадать момент для трапезы,

когда на тебя наседают три десятка огров, очень непросто. После того как кинетический щит не выдержал встречи с адамантиевым лезвием и голова так ничего и не успевшего понять Гарыга упала на каменный пол, а я благополучно вывалился из тени, началось самое интересное. Удар Волной Смерти, увы, в готовом виде имеющейся у меня в единственном экземпляре, избавил меня от дюжины орков и позволил прикончить семерых огров, пока те не успели прийти в себя. После чего в зал ворвались еще три десятка их сородичей вместе с таким же количеством орков. Ворвались они, конечно, не все и не одновременно, но пробиваться к выходу от этого было не сильно проще. Очень жаль, но входить в тень в любой момент я не могу, иначе бы сразу ушел, а не тащился бы сейчас по этому «техническому» коридору. Пока пробивался сюда, истратил все готовые заклинания; когда стало совсем туго — превратился в серебряный туман, но, несмотря на всю подготовку, без ранений все равно не обошлось. Но все-таки я прорвался! Ценой нескольких переломов, ранений и разрыва некоторых внутренних органов, но вырвался! Однако чтобы я еще хоть раз пошел на подобную авантюру…

В коридоре наконец открылся просвет. Передо мной находился роскошный зал, а в дальнем его конце у главного входа шел бой. Орки племени Харушак отчаянно пытались сдержать напирающих на них живых мертвецов, умертвия, закованные для повышения живучести в свою старую броню и до зубов вооруженные, методично выкашивали противостоящих им орков. Среди последних вовсю разгоралась паника, и единственным, что ее сдерживало, было наличие среди обороняющихся четырех огров, которые совместными усилиями кое-как сдерживали нападающих.

Ну вот и добрался наконец. Атака наших сил началась сразу же после смерти Гарыга, и мои умертвия показали в ней себя очень хорошо, не зря мы с Деймосом потратили столько времени на создание и внедрение им личностных матриц. По идее, нежить может сохранять память и личность того, кем она была при жизни, по желанию поднимающего ее некроманта, разумеется. Но мы решили так не делать. Конечно, полное стирание старой личности и памяти превращает умертвие в абсолютного болвана, однако новосотворенная нежить уже не будет мечтать впиться в глотку своему создателю. А внедрение созданных нами личностных матриц в совокупности с коллективным разумом, во главе которого стоит Деймос, очень быстро превращает болванов в идеальных солдат с великолепными возможностями самообучения.

Я не стал дожидаться вполне очевидной развязки и сплел Волну Смерти. Это отняло несколько минут, и защитники за это время потеряли двоих огров, те еще до моего прихода были изрядно порезаны. Волна Смерти за несколько мгновений прекратила битву, орки, гоблины и огры один за другим повалились на плиты пола бездыханными трупами.

А мне казалось, что я слышу композицию Logos Naki World, пожалуй, действительно в тему мелодия.

Умертвия, не теряя времени, отправились дальше. Небольшой отряд двинулся в коридор, которым пришел я, а спустя еще пару минут в зал вошли вспомогательные силы урук-хаев. Орки взяли под контроль входы и выходы из зала, а гоблины начали деловито обыскивать трупы, сразу сортируя и упаковывая трофеи.

— Полусотник Цэрлэг! Разрешите доложить! — передо мной вытянулся пожилой, но еще весьма крепкий орк. — Пятый, седьмой и четырнадцатый квадраты захвачены и контролируются, потери незначительные.

— Сколько?

— Семеро тяжелораненых, четверо убитых; среди умертвий выведено из строя шестнадцать, но, похоже, как восстанавливаются, я в этом не силен, но они шевелятся и вроде как пытаются себя чинить, руки там оторванные пришивают или ноги приматывают.

— Хорошо. Пусть мне принесут воды и не мешают, а ты возвращайся к делам.

Крепко сжатый кулак с силой ударил

рядом с сердцем, после чего орк пошел выполнять распоряжения. Уже через минуту я с жадностью глотал холодную воду, кровь кровью, но я же не истинно мертвый, мне обычная еда и вода тоже нужны.

Усевшись по-турецки прямо на каменный пол, я начал приводить себя в порядок. Бой не прошел для меня легко, молоты и дубины огров несколько раз достигали цели, один раз мне раздробили ступню и два раза левую руку, во второй раз ее едва не оторвало, и она повисла на лоскуте кожи, лишь каким-то чудом ее никто не достал, и мне не пришлось выращивать новую. Боюсь, растить пришлось бы долго. Как же хорошо, что я могу отключать болевые рецепторы, только это меня и спасло, ну, и накачка энергией, разумеется. Регенерация у меня хорошая, а когда я весь во вражеской крови, то раны заживают едва ли не быстрее, чем их наносят. Правда, с костями сложнее, но мне вообще грех жаловаться.

— Деймос, ты как, сильно занят?

— Глупый вопрос. Руковожу наступлением.

— Однако ответить ты мне, наконец, можешь, а то я до тебя никак не докричусь.

— Нет, не могу.

— Тогда давай двигайся.

Деймос без слов пустил меня за управление, а заодно и поделился памятью.

Интересное ощущение — смотреть сразу множеством глаз и в различных направлениях; будь я обычным человеком, мог бы сойти с ума. Голова сразу заболела, но боль была вполне терпимой.

— На тебе элемы, на мне нежить.

— Всех выдержишь?

— Хм. Нет, давай половину.

На мой мозг обрушились реки информации, сознание расширилось и вышло за пределы тела, я всем существом чувствовал, как напряглась шестая оболочка души.

Все было не так уж и плохо, даже наоборот, хорошо. Общие потери моих орков составили всего сорок шесть бойцов, из них необратимых оказалось пятнадцать, остальных после должного лечения можно было вернуть в строй. Среди нежити необратимых потерь вообще не было, повреждения, да, были, у некоторых довольно серьезные, но все можно было исправить за час-два работы, да и сами умертвия неплохо регенерировали. Вот скелеты и простенькие зомби, результаты моих более ранних опытов и практических занятий, которые тоже в полном составе участвовали в операции, требовали каждый личного участия некроманта для восстановления. Но, честно говоря, возиться с ними я считал излишним, гораздо выгоднее да и проще будет поднять еще пару сотен качественных умертвий, благо материала теперь хоть завались.

Потери противника меня радовали, из почти полутора тысяч бойцов харушаков на данный момент были уничтожены или взяты в плен неполные восемь сотен, что было значительно лучше даже самых оптимистичных прогнозов. Другие племена пока сидели тихо-смирно, но в спину ударить могли. Впрочем, меня это почти не волновало, даже более того, было в некотором смысле желательно, так как, если они и сунутся в принадлежащие нам тоннели, Деймос просто высосет из них все жизненные силы, уж что-что, а на своей территории он почти любого чародея силы лишит, и неважно, откуда тот ее черпает — из пряжи Мистры или от небесного покровителя. Это к другим кланам мы с ним старались не лезть, дабы шаманы, чего доброго, не заметили наших реальных возможностей, а у себя дома не сдерживались.

Впрочем, после сегодняшнего все это будет уже неважно, крови и боли вокруг столько, что не нужно быть некромантом, дабы ее почувствовать, тем более что любой убитый сейчас в Териамаре — это жертва Деймосу, ну и мне заодно, не просто же так я взял себе имя бога. Так что мое второе «я» в любом случае поднимется на следующий уровень, а то и на два, и станет настоящим Великим Духом, а я, в свою очередь, высшим вампиром. Я даже сейчас чувствовал, как в меня вливается сила и как под ее действием расширяются мои энергоканалы, уплотняется и развивается аура, и, самое главное, в глубине моего существа разгорается пока еще совсем маленький, робкий, едва заметный огонек источника!