Рождение шестого океана
Шрифт:
— Им обезьяны дороже!
— Выдайте его.., и мы уйдем!
Толстая румяная торговка с корзиной помидор накинулась на Дасью:
— А ты что выспрашиваешь? Убирайся пока цел, шпион!
Она замахнулась, профессор попятился. Кто-то сунул ему кулаком в бок. Кто-то размазал по лицу помидор. Дасью спас университетский значок на тюрбане.
— Не хулиганьте! Это учитель. Они ничего там не знают в своих школах, — крикнул кто-то над его ухом. И профессор выбрался из толпы, помятый, но... благодарный.
Он был благодарен за то, что ему вернули уверенность тумаками. Народ стоял
Есть древнее юридическое правило — ищи, кому выгодно! Толпа обвиняет хлебных спекулянтов. Не спекулянты ли подослали того человека со сломанным носом? Сломанный нос! Может быть, правильнее — курносый! Но жители Джанджаристана все горбоносые, курносым мог быть только европеец. Ищи, кому выгодно!
И, добравшись до парламента, Дасья первым долгом позвонил по телефону следователю Хитсари:
— Поищите человека со сломанным или курносым носом в архивах колониальной полиции. Такого, кто бы безупречно говорил по-джарийски и мог выдать себя за уроженца страны. Вы же понимаете, что за европейцем преступник не пошел бы.
— Слушаюсь, — оказал следователь, не слишком довольный тем, что посторонний дает ему правильный совет.
— И выйдите на балкон, скажите толпе правду, — продолжал Дасья. — Скажите, что преступник еще не выдал сообщников и убить его — это значит спасти главных виновников.
— Слушаюсь!
День этот был полон контрастов.
Ненавидящие глаза преступника, коридоры с галдящими воришками, разгневанная толпа, готовая к расправе, а после этого зал заседаний, где хорошо одетые люди, вежливо, не перебивая, слушают друг друга.
Когда Дасья вошел в зал, Чария зачитывал декларацию. Профессор сел на низкий диван, поджал под себя ноги, закурил трубку с длиннющим чубуком. Душистый табак помог прийти в себя и сосредоточиться.
«Правительство будет продолжать работу в области народного благосостояния и просвещения, — читал Чария. — С этой целью будут открыты новые школы для сельских учителей, жрецов и фельдшеров... »
Дасья кивнул головой. Хорошо, что есть параграф о просвещении. Еще лучше, чтобы было указано точно — сколько школ и в какие сроки откроют...
Чария перевел дух, отер лоб и продолжал читать: «Уважая обычаи и нравы народа, правительство будет воздерживаться от неосторожных мер, могущих оскорбить достоинство жителей, их верования и привычки... ».
Начальник полиции кивнул, кивнул командующий армией, ордена звякнули на его груди, жрец наклонил свою золотую корону, радужный зайчик соскользнул с подоконника.
— Нет, позвольте.! —профессор вскочил с диванчика. — Что значит — уважать достоинство и верования? Мартышек мы будем уничтожать?
Чария уклонился от ответа:
— Стоит ли тратить время на мелкие детали? Мы пишем о принципах.
— Это принципиальный вопрос. Боремся мы С голодом или нет? Следуем за Унгрой или нет?
— Народ раздражен и взволнован, — сказал начальник
— Народ не готов к реформам. Он не одобряет крайностей покойного президента, — добавил Чария. — Могу вам сообщить не для огласки, что убийца из крестьян, простолюдин.
А жрец изрек:
— Унгру осудило небо. Молния не испепелила убийцу, и рука его не отсохла. Значит, такова воля богов.
— Я возражаю категорически! —закричал Дасья. — Я не подпишу декларации, если она отменяет путь Унгры. Я не войду в правительство, представляющее интересы обезьян...
— Ну стоит ли так волноваться, — сказал Чария примирительно. — В свое время мы это обсудим, не торопясь...
Дасья хлопнул дверью.
Нет, не придется ему мирно заниматься развитием физики под руководством этого энергичного и предусмотрительного Чарии. Нет, не сумел он усидеть вместе со жрецами и князьями, покуривая трубку...
Кажется, много ли народу было на заседании. И протоколы как будто хранились в закрытом сейфе. Но на другой день во всех газетах, кроме правительственной, появились статьи о Дасье:
«Дасья не войдет в кабинет! »
«Красный профессор не сумел развалить правительство! »
«Дасья изменил святому делу Унгры! »
«Взрыв самолюбия или подрывная деятельность? »
«Дасья — тайный агент красных! »
Последняя статья изобиловала грязными намеками: где был Дасья, когда убили Унгру? На радиостанции, ждал известий из Советского Союза. Известия будто бы о кругосветном полете. Но среди них могли быть шифрованные инструкции. Газета весьма прозрачно намекала, что Дасья знал об убийстве президента (если не сам организовал его) и получал указания из Советского Союза, как ему действовать дальше.
«Вот бы показать эту статью убийце, — подумал профессор с горечью. — Оказывается, Дхаттабубия хотел задушить своего сообщника! »
Но эта клевета предназначалась для внутреннего употребления. Буржуазные газеты на Западе писали в ином тоне, не скрывая своего удовлетворения:
«Джанджаристан переходит на сторону западного мира».
«Крайний левый Дасья изолирован. Путь к свободе открыт! »
«Самопожертвование во имя культуры и цивилизации» (в этой статье убийца изображался как поборник прогресса, почти герой).
«Перспективы делового подъема в связи с событиями в Джанджаристане».
«Нет, право же, надо показать газеты преступнику, — думал Дасья, — пусть видит, кого он обрадовал».
И он позвонил в тюрьму, вызвал Хитсари: Следователь пригласил профессора приехать. Едва ли он не знал о вчерашнем заседании. Но формально Дасья был еще министром. И вообще Хитсари не желал принимать во внимание склоки этих «гражданских»...
— Мы тут развернули бешеную деятельность, — сказал он, — перерыли все архивы колониальной полиции. Знающих джарийский язык оказалось только восемнадцать человек. Приезжайте, проведем испытание.