Рождение Зверя
Шрифт:
Настоящей трагедией стало, например, исчезновение несколько лет назад солдат и переселенцев под командованием помощника Аббата и двенадцати священников. Огромный отряд в тысячу сто человек отправился на постройку обители у Гузонова залива. Снабженный продовольствием на шесть месяцев (путешествие в холодных северных лесах — дело нешуточное) и прекрасно защищенный, отряд пропал с такой же легкостью, как если бы это был одинокий путник. Связь, которую постоянно поддерживали с Аббатством несколько человек, прервалась внезапно. Лишь спустя две недели удалось отыскать имущество людей — уже достаточно испорченное
«Наверное, так же пропал и отец…» — О матери, которая, скорее всего, путешествовала вместе с маленьким сыном, Риу почему-то никогда не думал. Вернее, думал, но очень давно, еще в детстве. В лодке, которую прибило к берегу, кроме него, тогда трехлетнего ребенка, как ему рассказали, не было больше никого.
Отогнав непрошеные воспоминания, Риу заставил себя перенестись в настоящее. Их отряд из трех человек направлялся к развалинам неизвестного поселения. Конечно, это было опасно, зато, возможно, им удалось бы понять, что там произошло. О человеке, который сейчас шел впереди него, юноша старался не думать: если Ральф считает, что он должен идти с ними, — значит, пусть идет. Несмотря ни на что, Риу почему-то все больше проникался доверием к чужестранцу, о существовании которого всего лишь сутки назад он даже и не подозревал.
— Это здесь, — зачем-то констатировал С'тэн, точно боялся, что Ральф и Риу не способны самостоятельно разглядеть остатки деревянной ограды. Сказал и замер примерно в трехстах ярдах от нее — дальше его словно что-то не пускало.
Риу, который не испытывал ни малейшего желания лезть вперед, также остановился и вопросительно посмотрел на Ральфа. Пожав плечами, чужестранец вышел вперед и перешагнул невидимую черту.
— Ну, что, так и будете здесь торчать или пойдете со мной? — оглянувшись, поинтересовался он.
He раздумывая, к нему тотчас присоединился Риу, и только после этого, явно сделав над собой усилие, — С'тэн.
«Сумасшедший…» — снова промелькнуло у него в голове.
Достаточно опытный телепат не сомневался в том, что Ральф его слышит, но постепенно уже начинал понимать, что способно разозлить, а что может только позабавить чужестранца. Но этого было слишком недостаточно: вот если бы С'тэну удалось еще раз, хоть ненадолго, заглянуть в его мысли. Возможности разума он мыслил как единственное, что вызывало уважение в жалких созданиях, называемых людьми. Но разве принимали они в расчет этот бесценный инструмент, неизвестно за какие заслуги дарованный им природой! Нет, большинство из них направляли его до конца не познанную силу лишь на то, чтобы набить себе брюхо и получить еще массу всяческих сомнительных удовольствий, результатом которых становилось все более безнадежное отупение. Что, кроме презрения, можно было испытывать к этим недостойным? Пять тысяч лет назад уже была совершена попытка избавиться от них раз и навсегда, однако человечество оказалось на удивление живучим, и все началось сначала. Нет, подобная операция требует особой, гораздо более тщательной…
«Мы поговорим об этом позже… — внезапно одернул С'тэна не воспринимаемый простым слухом, до боли знакомый
— Что скажешь? — повернувшись к С'тэну, вполголоса продолжал Ральф — говорить громко в таком месте казалось кощунством, да, похоже, было и не совсем безопасно.
— Мне здесь не нравится.
— Мне тоже, — согласился Ральф. — Это все?
С'тэн попытался сосредоточиться и вдруг отчетливо осознал, почему чужестранец запретил ему активную мыслеречь — пассивная была надежно защищена от посторонних ментальным барьером, — в то время как сам продолжал ею пользоваться. Каким-то непостижимым образом Ральф умел передавать свои мысли, настраиваясь на конкретного человека, — другой при этом был не способен их воспринять! Вот бы и С'тэну так научиться…
«Я же сказал: все потом… Значит, тебе нечего добавить?»
— Сейчас…
Словно дурной запах, из-за ограды просачивалось нечто тягостное, давящее, угнетающее; ощущение безысходности нарастало чуть ли не с каждым шагом, поэтому хотелось только одного: поскорее отсюда уйти.
— Думаю, когда-то за этими стенами одно за другим произошли какие-то несчастья, — наконец медленно выговорил С'тэн. — И, что особенно плохо, в глазах живших здесь они со временем, вероятно, приобрели характер чего-то мистического и неотвратимого.
— Именно внутри ограды?
— Несомненно.
— Может, люди просто там прятались и таким образом невольно нагнетали атмосферу? — снова предположил Ральф.
С'тэн покачал головой:
— Нет, источник находится прямо там, — кивнул он в сторону бывшего поселения. — Вместо того, чтобы прятаться, этим людям просто надо было как можно быстрее отсюда…
— Бежать, — неожиданно подал голос все время молчавший Риу.
— Вот именно, — покосившись в сторону юноши, согласился С'тэн.
Затем оба, как по команде, повернулись к Ральфу.
— Что ж, посмотрим, — просто сказал он и не спеша направился к открытым для всех желающих воротам.
«Либо он сумасшедший, либо знает, что делает, либо…» — попробовал мысленно утешиться С'тэн.
«Либо…» — донесся до него то ли наполненный глубокого смысла, то ли полностью его лишенный ответ.
Створка ворот, предостерегающе поскрипывавшая на ветру, заскрипела уже резко и угрожающе, когда Ральф толкнул ее и шагнул во двор. Похоже, впервые за многие годы через эти ворота прошел человек.
Первое ощущение, которое испытали пробравшиеся за ограду спутники, было, как ни странно, облегчение. Порыв ветра, легкий и свежий, смахнул накопившееся напряжение, и на какое-то время даже показалось, будто все, о чем говорили только что — лишь пустые домыслы. Тайг не успел еще вернуть себе захваченную у него когда-то территорию: высокая, в человеческий рост, трава заполонила все пространство, отгороженное остатками деревянного частокола.
Но было ясно, что не пройдет и нескольких лет, как могучий лес обязательно вступит в свои законные владения: по-детски светло-зеленые и нежные сосенки уже понемногу перерастали травяное царство, то тут, то там начиная поглядывать свысока на некогда недосягаемые для них головки цветов.