Рождение Зверя

Рус

— Похоже, женский подчерк, — прошептал Сергей, присматриваясь к буквам. Пожалуй, мужчине и в самом деле сложно было бы добиться таких четких линий, отсутствия малейшей помарки. Наконец, в самом уголку страницы незаметно примостилось маленькое сердечко, тщательно заштрихованное красным карандашом.

Содержимое страниц, даже при самом небрежном знакомстве с ними, наводило на мысль, что они были вырваны из какого-то дамского дневника. На полях он обнаружил отчетливо написанные даты, самая ранняя из которых была 13 августа 1987 года.

— Вот это да! — удивленно присвистнул Сергей. —

Больше двадцати лет назад… Интересно, что это дамочка здесь написала!

Он устроился по удобнее, приготовившись насладиться чтением какой-нибудь сентиментальной чуши, принадлежащей перу молоденькой девушке… Следует смотреть правде в глаза, многим из нас с удовольствием почитали бы чужие письма, а некоторые бы и осторожно понаблюдали за кем-нибудь из своих товарищей или подруг. К сожалению, есть что-то притягательное в этом занятии, которое одновременно и официально неодобряемое всеми, и подсознательно приветствуемое… Чужое письмо, замочная скважина в чьей-то комнате или мощный бинокль, направленный в соседское окно — все это целый мир чужих эмоций и мыслей, которые не принято выставлять на всеобщее обозрение…

… 13 августа 1987 года. Я уже целых полгода в Москве, а еще ни разу не была в Оружейной палате! Так не пойдет! Все клянусь тебе мой дорогой дневник, что обязательно на этой неделе пойду туда и полюбуюсь на экспонаты. А если мне там не понравится, то когда снова увижу Ленку, то оттаскаю её за косы.

15 августа 1987 года. Ура сегодня я пойду в музей! Брат, наконец-то, решил меня туда сводить… Говорит, как раз именно сегодня у него время есть на мои глупости. Сам он говорит глупости…

… Вечер 15 августа 1987 года. Что сегодня было мой дневничок!!! Что было!!! Были в музее, чего там только не было! Я чуть не умерла от восторга! Потом мы с Толиком долго гуляли по набережной реки Москвы и ели мороженное… Так хорошо мне не было впервые с тех пор, как умерли наши родители… Боже, спасибо тебе за то, что у меня есть брат!

Сергей читал и бормотал еле слышно:

— Сопли, восторги… Сколько же ей интересно лет? Четырнадцать или может быть восемнадцать?

Однако отрывки из дневника пока никак не отвечали на его вопросы, поэтому он углубился в чтение дальше…

… 18 августа 1987 года. Если бы ты знал, мой дорогой дневник, как же мне уже надоело оставаться в квартире одной! Вот и сегодня Толик с утра ушел на свои тренировки, запретив мне выходить из квартиры… Я как дура просидела около телевизора весь день!

Зато завтра у меня день рождения!!!!! Мне исполняется 23 года! Целых 23 года прошло с того момента, когда мама меня впервые взяла на свои руки… Толя обещал сводить меня в кафе!!!

— Странная какая-то девушка! — задумчиво проговорил Сергей. Чтение его настолько захватило, что он забыл и про убитого антиквара и про опасность, которая ему угрожала…

— По дневнику ей больше пятнадцати я бы не дал! — продолжал рассуждать он. — А тут пишет, что ей двадцать три года стукнуло! Может больная головой?

Гадая над странным поведением девушки, Сергей допускал одну очень распространенную ошибку, которая, к сожалению, совсем непростительно для будущего историка. Он судил о девушке с позиции сегодняшней молодежи, забывая, что прошло более

двадцати лет. Более того, судя по стилю её письма и выражениям, которые она употребляет, она все свое детство и юность провела в далекой деревушке, где поселение в два-три каменных дома уже считали городом. Так, что еще можно было от неё ожидать?

— Ладно! — решил, наконец, Сергей. — Посмотрим, что там дальше…

… 19 августа 1987 года. Мой миленький дневничок, а я снова плачу… Я плачу и не могу остановиться… А ведь день так хорошо начинался! Мы катались по реке на огромном корабле. Была так красиво и страшно! Потом мы с Толиком пообедали в очень очаровательном кафе; там все было так хорошо…

Вечером мы ходили по Москве и любовались красивыми огнями. Словом, дневничок, все было просто чудесно до тех пор, пока мы не свернули к мосту. Там, около строящегося дома, мне захотелось спуститься к самой воде. Мы спустились по ступенькам и оказались… одни в самой темноте среди каких-то странных людей. Они смеялись и показывали на меня пальцем! Один из их вытащил нож и приказал брату, уходить, оставив меня! Я так испугалась, что начала плакать! А потом… Толя их всех убил… Всех до единого… Он страшно закричал и набросился сначала на одного…, второго и… и я упала…

Сергей даже затаил дыхание, пытаясь разобрать последние строки, размытые водой. Местами исчезли слова, местами — целые предложения. Однако смысл был ему понятен — на девушку с братом, когда они возвращались домой, напала какая-то шпана. Пожалуй, немного странными ему показались лишь кое-какие выражения — «убил», «грыз»…

— Чё это за маразм? — размышлял он. — Что за семейка психов — одна недоразвитая, второй — маньяк?

Вдруг, он отложил страницы в сторону… Что-то во всем этом ему показалось каким-то знакомым что ли? Или близким? Но что именно, Сергей ни как понять не мог… Плюнув было на это, он вновь потянулся за листками, как словно «гром среди ясного неба»… Его осенило…

— Недоумок! — вскричал он. — Так этот Толик точно такой же псих, как и я? Получается, у него, как и у меня, «снесло крышу»…

Сергей был крайне ошеломлен… Еще совсем недавно, он считал себя чем-то исключительным, особенным, а оказалось, что нечто подобное уже было. Он вновь схватил листок. «А вдруг, — с некоторой надеждой подумал парень. — там написано, как же мне справиться со своими провалами в памяти».

Глава 22

На второй странице первой датой уже стояло 26 октября, то есть прошло более двух месяцев. Сергей разочарованно шмыгнул носом:

— Черт побери, сколько же я пропустил!

… 26 октября 1987 года. Дневничок, мой милый дневничок, больше мне некому довериться… Уже месяц я плохо сплю ночью! Мне страшно! Толечка совсем изменился… Он стал раздражаться по любым пустякам! Вчера, он страшно ругался, когда я случайно уронила тарелку… Я думала он меня стукнет! Что же мне делать?!

27 октября 1987 года. Сегодня… впервые…Мне снова страшно! Я хотела…дома. Толя разбил телевизор, когда стали показывать передачу о волках… Мне кажется он сильно чем-то болен! Но всякий раз, когда я с ним заговариваю о больнице, он как-то странно на меня смотрит…