Рожденная летать
Шрифт:
Ариджит был доволен мудрыми решениями жены. Представители родовитых семей приветствовали его и обсуждали новые планы на благо империи. Они сняли бойкот и мечтали увидеть прекрасную королеву с добрым сердцем.
— Когда ты так смотришь на меня, я становлюсь сумасшедшей, — нежный голос и из-под золотой накидки показались невероятно синие глаза. Аврора в национальном раджпутском костюме с песней, посвященной безумной любви женщины, покорила каждого присутствующего. Она танцевала так, как это делали их женщины, с лампадами в руках. Ее удивительная красота, выдающая чужую породу, вся знать
Праздник удался на славу, а влюбленный король все не мог дождаться, когда ему разрешат покинуть торжество. Ночь уже укрыла одеялом все тайны, давая шанс на уединение любовникам. Жара стояла страшная и он попросил организовать спальное место на веранде. Там, вдали от толпы и посторонних глаз, молодожены смогут побыть наедине.
Широкая каменная лестница вела к покоям королевы. Ариджит хотел сам отнести жену на их ложе, на руках, так, как она заслуживает. Шум из ее комнаты смутил его.
— Отпусти! — этот пронзительный крик заставил мужчину перейти на бег. Он ногой выбил дверь и увидел Аврору с окровавленной головой в руке.
— Что это значит? — он непонимающе озирался по сторонам.
— Моя служанка открывала для кого-то потайную дверь в мою спальню. Я казнила ее немедля, — в доказательство королева протянула кровавый меч. — Кто-то собирался пробраться сюда ночью. Она так и не призналась кто. Но он должен быть во дворце.
— Тут сотни гостей и высокопоставленных лиц. Плюс постоянные слуги, жители. Мы никого не найдем, — он забрал трофей из ее рук. Гнев его не настиг, потому что она была в безопасности с такими-то навыками. — Я заложу этот вход сейчас же, а к главному встанут самые надежные люди.
— Нет, — она ласково прижалась к мужу. — Может произойти что угодно и мне понадобиться эта дверь. У комнаты не должен быть только один выход.
Она как всегда была права. Опьянений желанием от ее близости, он согласился бы на что угодно. Перед глазами стоял недавний танец и ее влюбленные глаза.
Молодые не спали до утра, но бессонная ночь выпала не только на их долю. Разбитая горем женитьбы сына, Сонам сидела у окна, проклиная заграничную девицу. Она не проводила ритуал приветствия невестки и поперла все остальные нужды, облачилась в траур и ждала момента, когда сыну надоест играть с этой куклой.
— Ни одна женщина не завлечет мужчину надолго, — ее сухая рука коснулась худого плеча младшего сына. — Не переживай, Амитабх. Твой брат скоро станет прежним. А если нет, мы учиним переворот и поставим тебя во главе империи.
— Но мама, мне кажется, он счастлив, — его неуверенный тон оборвал резкий жест.
— Это не счастье, это похоть, — женщина поправила край белой одежды. — Он ублажает плоть и доволен этим. Но любой порок становится обыденностью, красота приедается и душа просит новых свершений. Человек ненасытен, сын мой.
— Не все такие. Мне достаточно того, что у меня есть, — светлоглазый парень ерзал на диване. Он ненавидел визиты к матери, которая жаждала денег и власти, имея и то, и другое.
— Поэтому на троне сидит твой брат! — Сонам с брезгливостью осмотрела это подобие мужчины. Нелюбимый сын, мягкий и щедрый, он бы отдал последнюю рубаху нищему. Ариджит был другой,
— Поэтому ты настраиваешь нас друг против друга? — он больше не хотел оставаться в одном с ней помещении. Выйдя на воздух, он закрыл глаза, чтобы вспомнить то, о чем помнить не должен: синие глаза из-под золотого палантина.
========== 5 глава. Война близко… ==========
Аврора стояла на каменном балконе и смотрела вдаль, туда, где ее родные земли обдувает совсем другой, нежный ветер. Еще девочкой она часто вглядывалась в горизонт и думала, как живут те, чужие люди, в других краях, где ходят медведи, пингвины или еще кто-нибудь странный. В десять лет она пересекла границу своего государства впервые, пытаясь через раджпутские земли пробраться к кораблям, к морю. Оттуда можно бы было устроить кругосветное путешествие, не быть принцессой, не слушать мамин плачь по ночам, не склонять голову перед деспотичный отцом. Там можно было жить совсем другой жизнью, носить платья с большими подолами и танцевать забавные танцы со знатью. Вальс, например. Как красиво европейцы танцевали вальс…
— Королева, — Амитабх наблюдал за ее тоскующим взглядом долго, но решился все же подойти. — С вами все в порядке? — сердце сжимается от ее грусти.
— Да, принц, не стоит беспокоится, — холодная и высокомерная, она направилась обратно во дворец, не желая продолжать разговор.
— Я вам не враг.
— Что? — Аврора обернулась.
— Я вам не враг, — он говорил это честно от всей души. — Я хочу быть вам другом. Хочу, чтобы вы доверяли мне.
— Зачем? Чтобы свергнуть с престола моего мужа? — брюнетка подошла вплотную, чтобы видеть, как смятение поразить его лицо. Этого не случилось.
— Я никогда не пойду против брата, — Амитабх верил в это, как Богиню-мать. — Никогда не подниму меча на него. А для вас я хочу стать опорой, потому что многие желают вам зла, а вы здесь совсем одна.
— Удивительно, что ваша мать произвела на свет таких разных сыновей, — он ей не помешает, всегда и во всем нужны союзники. В ее войне тоже.
— Мы похожи больше, чем это видно глазу, — он знал, что Ариджит II, грозный император и безжалостный воин, рыдал после кремации отца у себя в комнате, пока Амитабх гладил его непослушные темные волосы. Вот такая вот скала с нежным сердцем.
— Я тоже так думаю, — он не смотрел на нее, чтобы не выдать своей заинтересованности. Она это знала, она это чувствовала.
Ариджит разрабатывал новый план для охраны. Он не выдал панику по поводу вчерашнего происшествия. Кто-то посмел вломиться в покои к его жене, такое не должно оставаться безнаказанным. Ничего толкового узнать не удалось, покойная служанка была урожденной моголкой, никогда не выезжала к раджпутам. Значит враг был среди чужих, это радовало.
— Ты зря оставил капитану Али могольский трон, — Салман всегда знал, что происходит за дверями чужих дворцов, хорошая разведывательная сеть. — Он полководец, сильный и независимый. Голову склонил, но моголы отличаются хитростью. Да и их королева, уехавшая с чужестранцем, потеряла львиную долю авторитета.