Рожденная убивать
Шрифт:
– После папиного выступления мама уже особо сильно меня не доставала и лишь периодически пыталась, хоть что-то выяснить про моего спутника.
Когда в восемь вечера раздался звонок в дверь, мама была у двери первой. В дверь вошел Олег и первым делом вручил ей букет бордовых роз и при этом ловко поцеловал ей руку. По- моему, с мамой вопрос по поводу кавалера уже был решен. Она на мгновение потеряла дар речи и повела его в гостиную, бросив на меня укоризненный взгляд, так, как я еще не была готова. Я уже делала макияж, когда она залетела в комнату:
– Таня, это, кто!? Как вы познакомились! Ох, какой мужчина, где мои семнадцать
Ну, что заставляешь человека ждать, давай быстрее собирайся, и не выделывайся перед ним, знаю я тебя, что-то лицо его мне знакомо, он не депутат случайно?
– Нет, мама, он не депутат, он миллионер.
Мама рухнула на диван:
– Моя дочь и миллионер, я сейчас умру.
– Мама, пожалуйста, не умирай, все хорошо.
Нас проводили до дверей и, похоже, мои родители усиленно разглядывали в окно, на какой машине их дочь повезут в ресторан.
Когда мы вышли во двор, Олег открыл мне дверь, и я уселась на роскошное сидение. Водитель в машине был тот же самый, он приветливо поздоровался со мной, а вот молодой парень сидевший рядом с ним, оглянулся на меня, и похоже забыл, зачем поворачивался.
– Закрой рот,- сказал ему Олег, усаживаясь рядом со мной,- птичка залетит.
Тот действительно закрыл на секунду рот, потом представился:
– Извините, меня Сергей зовут.
Вот такой у меня телохранитель вздохнул Олег,- плачу деньги, а за что, спрашивается, чтобы он на моих спутниц заглядывался.
Сергей покраснел:
– Олег Григорьевич, простите, уж очень девушка красивая.
– О, Таня видала, уже и комплименты начал говорить,- улыбаясь, продолжил Олег.
– Ладно, поехали, Валера трогай, разговорами сыт не будешь.
Машина мурлыкнула и выехала со двора. Мы ехали в молчании, я смотрела в окно, и даже постепенно даже забыла, зачем и куда мы едем.
Через двадцать минут мы были у ресторана. Это опять был Пегас.
Сергей ловко выскочил из машины. Обвел окружающее пристальным взглядом и открыл мне дверь, я в своем вечернем платье неуклюже вылезла из машины. Глаза Сергея, вместо того чтобы следить за окружающим уперлись мне в пах, где в разрезе платья был виден черный чулок с кружевной резинкой и белая кожа ноги. Я улыбнулась и сказала:
– Сережа глаза вылезут, смотри не сюда, а куда положено.
– Вот-вот, добавил,- Олег, появляясь с ним рядом и подавая мне руку,- смотри по сторонам, а не пялься на девушку. Заведи свою и разглядывай сколько хочешь.
– Так Олег Григорьевич, уже посмотрел, нет тут никого.
А вот там за колонной, кто стоит,- спросила я,- между прочим, нас разглядывает.
Оба моих спутника посмотрели на колонну.
– Таня, что ты там видишь, темень сплошная, нет там никого, - уверенно сказал Олег и взял меня под руку. Когда мы поднимались по ступенькам из-за колонны, выскочил мужчина и, подняв фотоаппарат начал фотографировать нас. Я, ожидая чего-то подобного, закрыла лицо рукой еще до вспышки. Сергей бросился к журналюге, но тот ловко повернулся и быстро прыгнул в ожидавшую его машину и был таков.
Олег заскрипел зубами:
– Блин, как они достали, дома даже под ванну хочется заглянуть, не лежит ли там какая сволочь. А ты куда смотришь? Профессионал, мать твою. Зеленый берет бля!- обратился он к Сергею, - вон, даже Таня заметила этого писаку.
– Да сам удивляюсь, там же тень ни зги не видать, как она могла разглядеть, Таня
.Не знаю, как-то раньше не замечала,- сказала я в ответ, думая про себя, что мне было все отлично видно, да и тени там никакой не было.
Мы прошли в, услужливо распахнутую швейцаром, дверь, и метрдотель повел нас в зал, оттуда мы уже прошли в отдельный кабинет, где был накрыт стол.
В кабинете также стоял роскошный диван, несколько кресел
– Располагайтесь,- сказал наш провожающий, - приятного вам вечера, Олег Григорьевич, если вам что-нибудь нужно, вы знаете, как меня вызвать. Мой спутник кивнул головой и метрдотель вышел. Телохранитель, осмотрев комнату, также вышел, тщательно закрыл за собой дверь и видимо сел за столик, который стоял рядом с дверями в кабинет.
Я стояла и осматривала все вокруг:
– Так, видимо по замыслу Олега именно здесь он пойдет на приступ моей девичьей чести, которую я добровольно отдала несколько дней назад неизвестно кому. Хотя, конечно он вряд ли рассчитывает, что я могу быть девственницей. Да это ему, скорее всего и голову не приходит.
Тем временем Олег слегка отодвинул стул и предложил мне присесть.
Мы оба сидели и смотрели друг на друга. Наступила какая-то неловкая пауза, затем мы одновременно заговорили и вновь остановились, ожидая, что скажет собеседник. Я хихикнула и вскоре мы уже смеялись, и Олег наливал в бокалы вдову Клико. Я посмотрела на стол и не могла узнать ничего, что там стояло, ну, пожалуй, за исключением бутербродов с черной и красной икрой. Я, подозрительно, вилкой потрогала какие-то бело-желтые склизкие кусочки.
– Попробуй, это белые трюфеля, очень вкусно,- сказал Олег.
– Олег,- сказала я трагическим шепотом,- ведь они ужасно дорогие, я слышала, что за них платят десятки тысяч долларов.
Мой спутник засмеялся:
– Успокойся, платят за особо крупные экземпляры, а здесь так, мелочь, не стоит об этом говорить.
– Да, уж не о чем,- думала я,- пару тысяч баксов все равно отдал за эту хренотень.
Ох, Танька, придется тебе ножки раздвигать, мужик на тебя столько денег выкинул.
Шампанское закончилось, и мы перешли на коньяк. Олег учил меня, как его надо пить, осторожно наливал на донышко маленькой пузатой рюмки и согревал рукой, а потом долго цедил по чуть-чуть не закусывая ничем.
После двух рюмок коньяка мне стало жарко, и весело. В зале звучала музыка. Олег предложил пойти танцевать в зал.
Но мне было лень туда идти:
– Олежек, давай здесь потанцуем, музыку ведь тоже хорошо слышно.
Олег встал и церемонно пригласил меня. Я положила руки ему на плечи, а он взял меня за талию, и мы медленно двигались по кабинету, стараясь попасть в ритм музыки. Он прижал меня к себе, и я своим животом почувствовала его твердеющий горячий член. Олег понял это и попытался отстраниться, но мне было приятно чувствовать его трепетавшую плоть, и я вновь прижалась к нему. Это как будто прорвало плотину между нами, он опустил свою голову, и мы начали целоваться, по-прежнему танцуя, и обнимая друг друга. Его руки, лежавшие у меня на талии, видимо подняли платье вверх, я почувствовала, как жесткие твердые ладони взяли в плен мои голые ягодицы, еще крепче прижав меня. Опять знакомый, уже знакомый огонек желания пробежал по низу живота, а в моих стрингах, без всяких прокладок что-то подозрительно помокрело.