Рожденная в пламени ночи
Шрифт:
— Нет! Ты принял решение…, - простонала она, и её стон был стоном смертельно раненого животного.
— В нашей семье всегда решения принимать буду я! — рыкнул Игорь и чуть ослабил захват рук.
Если бы Ева вслушалась в его слова, внутренняя боль тотчас притупилась, а то и вовсе исчезла. Если бы…
Она же, почувствовав, что Игорь ослабил хватку, изловчилась и освободила одну руку.
И отвесила князю Сандровскому увесистую пощечину.
Звук удара глухим эхом разнесся по спальне.
Игорь,
— Сейчас с тобой бесполезно разговаривать, женщина! Перестань драться!
— Или что? — с вызовом бросила Ева, уже наплевав на все угрозы. Душевная боль была настолько сильной, что девушка даже перестала бояться дальнейшей физической расправы. — Накажешь меня? Окончательно сломаешь? Что ты со мной сделаешь, треклятый вампир?
Игорь глухо застонал.
— Какие же вы женщины дуры!
— А ты — самодовольный ублюдок! Ненавижу тебя!
— Ненавидишь, говоришь? Тогда почему в ту самую секунду, когда ты думала, что умираешь, ты желала, чтобы я спасся? Разве не ты мысленно — заметь, Ева, я повторюсь, — мысленно выкрикнула: "Игорь, спасайся!".
Игорь раскрыл карты до конца.
Ева замерла, перестав вырываться и с немым ужасом уставилась в красные всполохи в глазах мужчины.
Игорь раскрыл карты до конца.
Ева замерла, перестав вырываться, и с немым ужасом уставилась в красные всполохи в глазах мужчины.
— Что…Как… О чем ты говоришь?
На Еву точно вылили ушат ледяной воды. Она едва ли не реально чувствовала, как холодные льдинки впиваются в её разгоряченную кожу, охлаждая.
Слова Игоря шокировали её едва ли не больше его признания о том, что он организовал ей ловушку.
— О том, что бывают моменты, когда я слышу тебя, — признался Игорь, мысленно обзывая себя дураком и проклиная тот момент, когда он открыл рот. Какого черта ему надо было об этом говорить? Сейчас не подходящий момент, чтобы объяснять Еве про связь, возникающую между истинными парами.
— Слышишь меня, Сандровский? — недоверчиво переспросила Ева более спокойным тоном. — Бред! Такого не может быть…
— Может.
Лаконично.
— Игорь, слезь с меня.
— Нет.
— Я больше не буду драться.
— Нет, Ева.
— Тогда объясни, что за связь!
— Тебе не понравится.
Ева не сдержала жалобного всхлипа.
— Мне многое, что не нравится, но это вас не останавливает.
Ева, сама того не ведая, повернула всаженный нож в ране Игоря.
— Я не буду извиняться за содеянное. Я тебя защищал.
— Сандровский… Хорошая же у тебя защита.
— Какая есть. Бойцов, которых выпускают на ринг, тоже не раз и не два отправляют в нокаут.
— Я не борец.
— Ты — моя женщина!
Ещё
На этот раз услышанное.
Ева задохнулась, воздух в легких превратился в тяжелой свинец, сдавивший внутренности. Её психике устроили настоящее испытание. Темноте сменялась короткой вспышкой света.
— Я-твоя-любовница! — выдохнула она, голос предательски дрогнул, выдав слабую надежду, которая, помимо воли девушки, робко подняла голову.
— Ты хоть сама веришь в то, что говоришь? — голос Игоря тоже приобрел более глубокие интонации. — Посмотри на нас! Мы с тобой лежим на полу, как два…идиота! Причем, оба материмся, как сапожники! Я позволил себя ударить! Ева! Очнись! Ты можешь представить, чтобы я простил подобное оскорбление от любовницы? Я — не ангел, и никогда им быть не стремился! У меня тяжелый властный характер! И я не прощаю оскорбления! Я мщу! И жестоко! А с тобой веду глупые беседы! Пытаюсь объясниться!
На смену неконтролируемой ярости и истерике пришло непонимание. Ева перестала вырываться, заморгала ресницами. Сейчас, когда к ней возвращалась способность здраво мыслить, кровь на щеке Игоря уже не вызывала былого торжества.
— Что… Что за связь? — снова задала она.
Игорь кивнул.
— Очень редко между сверхсуществами образуется ментальная связь, позволяющая слышать друг друга. Сначала она происходит в минуты, когда другому угрожает опасность, потом они могут свободно общаться мысленно. Видишь, даже природа устроила нас таким образом, чтобы мы могли обращаться друг к другу, когда нам угрожает беда!
Ева задрожала. От слов Игоря её бросало то в жар, то в холод. Он говорил невероятные, нереальные вещи.
Он говорил, что она его пара.
Она!
— Я не верю тебе…
— Твоё право. Тогда откуда я знаю, о чем ты думала в доме Стоцкого?
Ева мотнула головой, отказываясь принимать очевидное.
— Возможно…возможно я что-то говорила в бреду. Вот ты и услышал…
Циничная улыбка искривила красивые губы Игоря.
— Ты себя слышишь?
— Слышу, — выдохнула Ева и прикрыла глаза. Силы разом покинули её.
— И веришь себе? — перефразировал он её.
— Игорь, слезь с меня.
— Тебе больно?
— Нет, — честно ответила она.
— Тогда не слезу. Мне нравится на тебе сидеть.
Игорь старался гнать прочь мысли о том, что было бы, если он спустил с тормозов свои темные желания. Ведь сейчас, впрочем, как и всегда, стоило ему прикоснуться к Еве, его охватывала страсть. Сейчас он старался держать девушки таким образом, чтобы она не почувствовала, как его возбужденный член упирается ей в живот. Это было бы перебором.
— Я успокоилась, Сандровский, — негромко произнесла Ева, до конца не осознавая, что последует за признанием Игоря.