Рожденные смертью
Шрифт:
Это исчадье внеземного ада начало принимать более-менее знакомые формы и очертания, точно издеваясь. Сначала проступили что-то похожее на огромную двухголовую бабочку с головами на длинных шеях, с десятью ногами, как у сенокосца.
Следующая форма была не менее гротескной. Огромный гуманоид с непропорционально длинными конечностями. Из спины росло четыре хвоста, на концах которых были все время чавкающие пасти. Голова была вытянутой и не имела рта. Его сверлили взглядом четыре редуцированных, преисполненных наглостью глаза.
Дальше последовало нечто отдаленно похожее на гуманоида с шестью крыльями летучей мыши, одиннадцатью
Самое отвратительное в депрессии, что заглушаются не только положительные эмоции, но даже негативные. Страх, боль – всё уходит, остаётся жгучая холодом пустота. Ты, конечно, осознаешь, что с твоей жизнью творится какой-то пиздец, но сил даже на реакцию не остаётся. Тут было то же самое, ему было до лампочки на то, что он увидел. Пытался ли какой-то трансгрессивный разум установить с ним контакт, или его мозг начал выдавать подобные образы из-за болезни или из-за дополнительно расшатанных нервами неподходящими таблетками? Значение не имело.
Следующую неделю все кошмары следовали по одному сценарию. Он погружался в этот фантасмагорический суп, и каждый раз открывал для себя все новые и новые детали той первозданной бездны. С каждым разом кошмары становились короче и все менее и менее яркими. Единственное, чего становилось больше, так это тварей с жёлтым, капли образным камнем. В первую ночь была только одна, на вторую их было пятеро, на третью – с десяток, а дальше любой бы сбился со счета.
От раздумий его отвлёк телефонный звонок. Ему почти никто никогда не звонил, кроме членов семьи и рекламщиков. В редких случаях о себе напоминали давние друзья, но им всем, как один, требовалась какая-нибудь помощь. Надпись на экране смартфона не пробудила в нем никаких чувств. Это был младший брат Артём, он же Арья, он же Артюха и так далее. Как он только в детстве не коверкал имя младшего, чтобы подразнить. Как давно это было? Казалось, целую вечность.
Подняв трубку, ему в ухо ударил взволнованный голос.
– Андрей, привет! Слушай, знаю, что это всё неожиданно и у тебя могли быть свои планы, но такое дело, у Адели начались схватки! Мы уже в роддоме. Приезжай! Родителям я уже звякнул, и они в пути. Встреть их рядом с роддомом. Я сейчас скину адрес.
– Конечно, конечно, встречу. Господи, Артем, поздравляю! – Андрей старался выдавить из себя хоть какую-то нотку радости, чтобы не звучать как почти полностью растворившееся в эфире привидение. Как-никак у его малютки-брата праздник. Артем с Аделей давно уже планировали завести ребенка. От времени, которое они потратили, бегая по врачам, становилось страшно, но такова цена, чтобы привести в этот мир жизнь, которая будет ею наслаждаться, а не страдать и приносить одни несчастья близким. – Так, скидывай адрес, не беспокойся. Я их встречу, и мы всей семьей дружно встретим спиногрыза!
– Чтоб я без тебя делал, супермен! Давай, до встречи!
Звонок оборвался так же неожиданно, как и начался. Он устало выдохнул и начал массировать виски, стараясь притупить новую волну боли. Телефон завибрировал, оглашая о пришедшем
Он быстренько позвонил родителям, чтобы узнать, как скоро они будут. Раздраженный, но взволнованный голос матери сообщил, что они будут нескоро из-за огромной пробки, впереди случилась авария с участием бензовоза и как назло, всё это происходит на дороге, проходящей через лес.
Выслушав это, Андрей составил план действий. Он как раз успеет привести себя в порядок, не хотелось, чтобы семья увидела, что с ним творит болезнь.
Из зеркала в ванной на него смотрел какой-то упырь из старых сказок и легенд. Нездоровая, бледная кожа. Покрытые бесчисленными красными трещинами глаза. Отросшая щетина. Грязные, спутанные длинные волосы.
– Мдаааа. Давай, мужик, ты же не хочешь, чтобы твой племянник увидел тебя вот таким.
Все приготовления не заняли и часа. Андрей подгонял себя, депрессия влияла на него так, что он стал невероятно тормозным и сонным. На работе уже пошел слушок, что его хотят уволить из-за систематических опозданий. Он не был этому удивлен. Какой компании нужен такой полудохлый сотрудник?
Зной на улице только усиливался. Толку от тонкой белой футболки и шорт не было. Люди вокруг были почти что в чём мать родила. От боли в голове рябило в глазах, ему показалось, что где-то вдалеке идёт пара голых женщин. В любой другой день он бы этому обрадовался, но сейчас всю голову занимали мысли о том, как бы не упасть в обморок.
Хоть и была середина лета, многие деревья и трава пожухли. Дождя не было уже целый месяц. Под ногами пели свою песню мертвые листья, Глебу это не нравилось. Всплывали ассоциации с осенью, а он её ненавидел. Он в принципе ненавидел всё, связанное со смертью. Нет, против самой её он ничего не имел. Она – единственное, что стимулирует людей не существовать, а именно жить. Были противны и ненавистны именно её проявления. Старость, болезни, некроз, агония. Все эти страдания и беды, происходящие просто так, как будто наша бессмысленная жизнь и так не была достаточной пыткой.
– Если в ближайшие дни не пойдет дождь, то растениям несдобровать, – пробормотал он себе под нос.
Путь к роддому проходил рядом со старым кладбищем, ещё одно чёртово напоминание о мучениях во время конца бытия. Фотографии на большинство надгробий стёрлись, безразличное время не только уродовало нас физически, но и стирало память о нас.
Деревья на территории были в особенно плохом состоянии, листья засыхали и превращались в труху прямо на них, не опадая. Глеб отчетливо услышал доносившиеся откуда-то приглушенные удары и как кто-то скреб когтями по дереву, по очень мягкому дереву. На миллисекунду ему показалось, что одна из скелетообразных веток на верхушке кроны начала слегка подёргиваться, как остаточные конвульсии обезглавленной змеи.
Он был настолько поглощён увиденным, что не заметил перед собой компании школьниц и врезался в них. Быстренько извинившись, он побрёл дальше, подметив про себя, что те выглядели одинаково, и единственное их различие состояло в кислотных цветах волос и футболок – ожившие халтурные игрушки, создатели которых экономили на всем, кроме красок.
Наконец показался роддом. Белоснежный замок, покрытый морщинами, окруженный черным шелушащимся забором. Он встал рядом с воротами и стал ждать. Ждать – это единственное, что у него хорошо получалось.