Рожденные среди звезд [= Рождение звезды]
Шрифт:
Раф слышал гул голосов. Но отвернулся и направился к флиттеру. Взяв фонарик, проверил сделанную за день работу. Завтра… Завтра он поднимет машину в сине-зеленое небо, сделает круг над морем травы, проведет короткий испытательный полет. Это ему хочется сделать.
Но мысль о полете на юг, к этому расплывшемуся пятну, в котором Хобарт и Лабле опознали город, почему-то вызывала неприязнь.
3. След ящера-дьявола
Дальгард, готовясь снова выйти в море, натягивал водонепроницаемый покров на лук. Одновременно он внимательно слушал Сссури.
— Но
— Конечно. Но вспомни: бегуны вчера были очень далеко. Для них одна ночь похожа на другую; они не считают время, как мы, не запасают воспоминания на будущее. Они оставили свою охотничью территорию и перемещаются на юг. И только очень большая опасность может заставить их так поступить. Это противоречит всем их инстинктам!
— Итак, давно, может, месяцы, недели или просто дни назад, из моря пришла смерть, и те, кто выжил, бежали… — Дальгард повторил скудную информацию, которую ночью после долгих уговоров получил Сссури. — Но что за смерть?
Большие глаза Сссури, серьезные и чуть усталые, встретились с его взглядом.
— Для нас существует только одна смерть, которой нужно бояться.
— Но ведь есть ящеры-дьяволы… — возразил разведчик колонии.
— Да, встреча со ящером-дьяволом — тоже смерть. Но быстрая смерть, такая смерть может прийти к любому живому существу, даже самому ловкому и осторожному. Для ящера-дьявола все живое и движущееся — всего лишь мясо, которым можно заполнить зияющую пустоту раздутого брюха. Но в старину мы знали другую смерть, гораздо хуже той, что несут когти и клыки дьявола. Этой смерти мы и боимся. — Он проводил пальцами по гладкому древку копья, как будто испытывал свое оружие, готовясь пустить его в ход.
— Иные! — Дальгард произнес это слово мысленно и вслух.
— Да. — Сссури не кивнул, но мысль его выразила полное согласие.
— Но раньше они не приходили, с тех самых времен, как сел корабль моих предков, — возразил Дальгард. Он возражал не против рассуждений Сссури, а против самой идеи.
Водяной встал, развел руки, указывая не только на бухточку, в которой они укрылись, но на весь континент.
— Когда-то все это принадлежало им. Но они воевали и перебили друг друга, так что осталась горстка — зализывать раны и ждать. И прошло множество троек сезонов, прежде чем они вышли из укрытия. Но теперь они вышли и пришли за добычей в место, где хранятся их тайны… Вероятно, за это время многое забыли и должны восстановить свои знания.
Дальгард положил лук на дно шлюпки.
— Наверно, нам нужно взглянуть самим, — заметил он, — чтобы доложить истину нашим старейшим. Не просто слухи, узнанные от ночных бегунов.
— Верно.
Они вышли в море и повернули нос легкого судна на север. Характер местности не менялся. По-прежнему берег ограждали утесы, в некоторых местах поднимаясь прямо от воды, в других — разбитые у основания волнами. И на вершинах их виднелись только летающие существа.
Но к полудню картина неожиданно изменилась. Широкая река разрезала стену и породила веерообразную дельту, густо покрытую растительностью. В глубине растительности виднелся купол, хорошо знакомый Дальгарду. Его поверхность, без дверей и окон, глянцевито блестела на солнце; на первый взгляд сооружение казалось
— Это единственный путь к запретному городу, — объявил Сссури. — Когда-то здесь стояла охрана.
Дальгард хотел предложить осмотреть купол, но последнее замечание заставило его заколебаться. Если это одно из укреплений, окружающих запретную территорию, есть серьезная опасность попасть в автоматически действующую ловушку, даже столетия спустя.
— Поднимемся по реке? — Решение он предоставил Сссури, который может руководствоваться традициями своего народа.
Водяной взглянул на купол; по его отношению ясно было, что он не хочет осматривать его тщательней.
— У них были машины, которые сражались за них, и иногда эти машины продолжают сражаться. Эта река — естественный доступ для врагов. Поэтому она должна быть хорошо защищена.
При свете солнца зеленая дельта выглядела абсолютно мирно. На берегу рыбачило семейство уткособак, своими широкими клювами животные откапывали в песке водяных червей. Птицы-бабочки танцевали вверху, в восходящих течениях. Но Дальгард готов был согласиться со своим спутником: опасайся самых легких путей. Они глубоко погрузили лопасти весел в воду и поплыли поперек реки, к утесам на северном берегу.
Два дня пути вдоль берега привели их в большой залив. Дальгард ахнул, когда перед ними открылся вид на порт.
В скале были вырублены карнизы, серией гигантских ступеней они тянулись от моря в глубь суши. На каждом карнизе находились здания, и тут древняя война оставила свои следы. Сама скала кипела, в ней застыли пузыри; в полудюжине мест вниз по карнизам стекали затвердевшие теперь реки лавы, снося все сооружения на пути; в этих застывших потоках ярко отражалось солнце.
— Так вот каков твой тайный город! Но Сссури покачал круглой головой.
— Это всего лишь морские ворота к нему, — поправил он. — Здесь начался день огня, и нам не нужно бояться машин; в других местах они нас, без сомнения, ждали бы.
Они вытащили на берег шлюпку и спрятали ее в углублении под одним разрушенным зданием на нижнем карнизе. Дальгард послал ищущую мысль, надеясь установить контакт с прыгуном или хотя бы уткособакой. Но, очевидно, в развалинах нет животных; это же справедливо и для большинства других разрушенных городов, в которых ему довелось побывать. Фауна Астры сторонится всего, что построено Иными, как бы давно эти руины ни лежали под ветром и очищающими дождями.
С трудом, обходя застывшие реки лавы, они поднимались со ступеньки на ступеньку гигантской лестницы, не останавливаясь и не заглядывая в здания, мимо которых проходили. В городе чувствовалась тень чужой жизни, и Дальгард испытывал отвращение к ней и рад был бы побыстрее оказаться в чистой местности за пределами разрушений. Сссури неслышно шел вперед, согнув плечи; каждая черта его стройного тела выражала отвращение к сооружениям чужаков.
Когда они поднялись на вершину, Дальгард обернулся и посмотрел на беспокойное море. Какой вид! Возможно, Иные соорудили этот город для защиты, но, конечно, и они должны были гордиться таким подвигом. Такого поразительного зрелища он никогда не видел, и его сообщение займет достойное место в записях Хоумпорта.