Рожденные в СССР. Часть Первая. Пришествие
Шрифт:
— Ага, — загадочно посмотрел на него Полынин. — Тоже хочешь науку перевернуть?
— Кто еще?
— Твоя приятельница, очень близко анатомически знакомая Валентина.
— Сука, кто вкинул? — Холмогорцев буквально вскипел. Чертовы органы, везде сунут свой нос!
— Не гоношись, Степа. Я никого не вербую, сами приходят.
— Все равно суки!
— Люди разные. Кто-то таким способом хочет в доверие войти. Думаешь, среди ваших откровенных врагов нет?
— Есть, конечно, — в этот раз пришел черед ехидно лыбиться Степану. — Помяни мое слово, вы еще со многими наплачетесь!
— Спасибо, друг, успокоил!
— Ого, хохмить научился?
— С вами граждане и не такого наберешься. Слушай, — Полынин
— Тебе зачем знать? — Холмогорцев выразительно посмотрел по сторонам.
— Сейчас нас никто не пишет, — успокоил его Полынин. — Я тоже имею право на отдых и задушевный разговор.
— Юношеское любопытство. Да не смотри ты так! Тебе сложно понять нас. Мы же не только телами омолодились. Эмоции, мысли, поступки, все становится другим. Я начинаю ощущать, что свой настоящий возраст уже и не вспоминаю. Так, некоторые отголоски проскакивают, например, начнешь решать, а стоит ли такую тяжесть поднимать и так далеко прыгать. Так что считай нас молодыми строителями коммунизма.
Полынин все-таки поперхнулся, пришлось постукать его по спине.
— Ты точно меня уморишь до смерти.
— Заюморишь до смерти?
Стены комнаты вздрогнули от здорового мужского смеха. Отдышавшись, Полынин сделал серьезное лицо.
— Пока еще мозги от твоего юмора совсем не высохли, хочу дать тебе дельный совет. От себя лично.
— Внимательно слушаю.
— Распишитесь с Надей официально. Я тут краем уха слышал, что в Москве дом специально для попаданцев достраивают. Пока там только однушки. Правда, комнаты немаленькие и с большими кухнями. В вашем времени такие квартиры вроде студиями называются. Подожди, дай договорить. Вот распределять их как раз будут по семьям. Так что не торопись, отдыхай, учись, женись. Как у нас водится, сдать этот дом планировали аккурат к Новому году. Но тут уже ваши строители из будущего вмешались и дом в целом забраковали. Сейчас выявленные недостатки под их чутким руководством исправляют. Думаем, что дом должен получиться очень даже неплохим. Ему присвоили категорию экспериментальный. Возможно, что при удачной сдаче этот проект по стране в серию развернут. Видишь, понемногу и мы меняемся, и пользу государству приносим.
Холмогорцев задумался, крутя в пальцах налитую до половины стопку. В голове уже приятно шумело, но он совершенно не чувствовал себя опьяневшим. Неожиданно перед ним открывались непроторенные дороги и новые возможности. Куратор специально так подвел или получилось случайно? Хрен их поймешь, конторщиков. Вроде и ведет себя, как товарищ, но и про службу не забывает. Эх, была не была! Волков бояться — в лес не ходить!
— Спасибо за совет! Я подумаю, крепко подумаю. И что ты там хотел узнать про современную фантастику из будущего?
— Мне интересен киберпанк.
— Ого! Тогда, пожалуй, это тебе к Илье. Это он у нас любитель такого эдакого. Я больше на историческую тему увлекался, ну или про космос. Кстати, — Степан повернулся к собеседнику. — Надеюсь, в этом времени вы не будете наследие Ивана Ефремова прессовать? Если его «Туманность Андромеды» я с долей циничного скепсиса одолел, то его «Час Быка» меня поистине привел в восторг. Как он так смог точно предсказать наше будущее!? Твои же коллеги Ефремова как раз за этот роман третировали.
— Извини, я не в курсе. Что там было?
— Запретили печатать, провели дома обыск.
Полынин совершенно серьезно глянул на Холмогорцева и задумчиво ответил.
— Постараюсь в ближайшие дни прояснить этот вопрос. «Туманность Андромеды» в свое время также произвела на меня неизгладимое впечатление. Нельзя так обходиться с великими писателями и их наследием.
—
— Степан! Я сколько тебе буду повторять! Есть вопросы, которых лучше не касаться! Не все такие добренькие, как я. И откуда только ты таких словечек набрался?
— Да есть тут…люди, — Холмогорцев выпил, подтянул к себе котлету и смачно закусил. — Ну а ты привыкай! Горькая правда завсегда лучше сладкой лжи.
— Ты это сейчас к чему? — с подозрением поднял голову куратор.
— К тому дорогой товарищ из органов, что слова эти не мои или наших попаданцев. Так говорили именно ваши, из сегодняшнего времени советские люди. Только не в открытую, а на кухнях и в курилках. Даже в ваших же закупоренных от посторонних кабинетах. Совсем вы все с ума, что ли посходили. Мало того что у руля управления оказались старые маразматики, приведшие страну к краху, так еще и механизм смены власти полностью выкорчеван, а народ от нее отодвинут напрочь. Это и есть народовластие? За это большевики головы клали? Вот ты меня спрашиваешь — почему так в будущем получилось? Почему народ за советскую власть не вышел? Да не было у него никакой власти, отодвинут он был от неё давно и бесповоротно. Партия рулила. Как только она сгнила, тут все в тартарары и полетело. Вы ведь привыкли лишь гайки закручивать или пар спускать. Работать надо с народом, ежечасно работать, уважать, поднимать и двигать. Не весь, конечно, я не такой наивный романтик, но всегда есть активисты. Те, кому в жизни мало небо коптить. Такие и в моем времени были, в оппозицию шли, потому что в продажной власти себя не видели. Вы же и тут постоянно их отталкиваете — «Как бы чего не вышло». Ты же сам в таком управлении служишь, которое лезло, куда не просят. Дожили! Через шестьдесят лет в стране рабочих и крестьян существует политический сыск.
Полынина как подбросило, видать, нажал Степан на больную мозоль, затем куратор мрачно уставился перед собой, махнул рукой и налил еще по одной.
— Не все так просто, Степа. Думаешь, мы не понимаем? Это, вообще, разговор отдельный и до предела серьезный. Но побеседуем, чуть позже и не только с тобой. В этом раскладе коллективный разум потребен, наскоком такую крепость не взять. Тут ё мое, даже не знаешь с какой стороны подступиться. Я вот лично не знаю! Как-то так.
Степан с искренним удивлением уставился на куратора. Что-то раньше он на подобные откровения не подписывался. Все-таки припекло или это предложение выйти на другой уровень общения? Хоспади, какой же он дурак! Те, кто уполномочен подобные центры открывать, могут иметь собственный план будущих изменений. Не одни же мы, попаданцы, такие умные! Вернее, лучше сказать, что мы в их обществе на самом деле толком понимаем? Оперируем давным-давно устаревшими мифами, слухами, да тусклыми воспоминаниями детства. Холмогорцев тут же вспомнил своего тестя. Хоть и был тот в эти золотые годы каким-то городским начальником, но вспоминал советскую власть не самым лучшими словами. Ну а уж он повидал всякого и работал всегда на совесть. Так что не стоит идеализировать тутошнее общество, как и не считать всех дураками. Только вот что сейчас его куратор мутит? Вербует, перевербовывает и постоянно что-то не договаривает. Как хочется кому-то верить в этом мире, но… «Щастья для всех» не бывает.
— Серьезный, говоришь? Тогда я готов…поговорить.
Мужчины посмотрели друг на друга и понимающе кивнули, затем стукнулись стопками и закрепили по-мужски заключенный только что негласный договор. Но, похоже, в искренность такового никто из них обоих не верил. Игры они такие, иногда повышаешь ставки, не ведая получится ли срезать соперника.
Глава 7. Подпольный ЦК
Кабинет председателя Комитета партийного контроля. Москва. Старая площадь. 10 часов 25 декабря 1974 года