Рожденные в СССР. Восхождение
Шрифт:
– И что я пропустил?
– Вот эти циферки, – Надежда ловко достала из сумочки красивую авторучку, подарок от очередного зарубежного поклонника и нарисовала несколько цифр на салфетке. – Первая – это затраты на покупки того, что ты упомянул, вторые цифры – доход только от первоначальных контрактов. И ведь еще есть продажи внутри страны. Затем по истечении сезона, мы выложим в журналах закройки коллекции, некоторые из них продадим во второстепенные западные фирмы. Ну и самое интересное, что этой осенью почти треть тканей коллекции нашего родного советского производства.
– Брава, Надюша, уела этого записного пижона, – захохотал Толик Мерзликин. Глава целого отдела в МИДе выглядел усталым, но глаза блистали жизнерадостностью. По слухам, бывший пиарщик высокого пошиба нашел себе в новой жизни невероятно занятное местечко, с успехом творил международную историю и был на хорошем счету у нового Кремлёвского начальства.
– Звезда в шоке! – Шувалов умел неплохо копировать чужие голоса, и люди из будущего отлично помнили кому принадлежит этот манерный голос, поэтому дружно захохотали.
Анатолий потянулся за салфеткой и его глаза округлились.
– Наденька, да это выгодней, чем нефтью торговать! Честно. Но можешь сказать, откуда такая прибыльность?
– Ловкость руки и никакого мошенничества! – улыбалась Ягужинская. – Ну а, если честно, то мода всегда была сверхприбыльна, просто вы, мужчины об этом обычно не задумывались.
Мерзликин покрутил головой и развел руками.
– Век живи – век учись! Я откровенно восхищен. И представляю какой сложности переговоры ты проводишь. Владельцы модной индустрии те еще говнюки! Да и пидары впридачу.
– Вот ты понимаешь, – женщина протянула бокал, Анатолий тут же ловко наполнил его, положив затем бутылку обратно в серебряное ведёрко со льдом. – За вас мальчики! – Надежда сделала глоток. – Хотя секрет больше в том, что я знаю всю подноготную всех эти проклятых французиков и итальяшек.
– Ох, как ты их не любишь! – Шувалов с интересом смотрел на Ягужинскую. В этом мире семидесятых он уже отвык от подобных ей смелых и инициативных женщин. Как ни смеялся народ в будущем над похожим образом, но многие из тутошних дам больше смахивали на знаменитую «мымру» из знаменитой кинокомедии Рязанова.
– Насмотрелась на них в будущем! Или ты не знаешь, как они на нас наживались или дурили? Так что нетушки, здесь я уже над ними сполна поизмываюсь.
– Мне уже страшно, – Мерзликин хоть и был подшофе, но никогда не терял нити разговора. – Есть, значит, за что их держать?
Надежда ухмыльнулась, вот с кем после Степана у нее было полное единодушие, так это с Толиком. Они всласть поварились в клоаке Москвы будущего, поэтому знали, что к чему в подлунном мире. Шувалов же чуть не подскочил со стула, в его руки пёр такой классный материал!
– Наденька, а можно чуть приоткрыть тайну?
– Да никакой тайны, Слава. Мы, попаданцы, и так мегапопулярны на Западе. Ну только не делай такие глаза! Неужели ты не в курсе? Даже Толик кивает, думаю, он наверняка приложил к этому свою мохнатую лапу. Есть вокруг нас некий флёр, идеологический, культурный и отчасти таинственный. Будущее всегда манит людей к себе. Так что и наша
– То есть ты господ буржуа буквально припираешь к стенке и диктуешь им свои условия?
– Примерно так, но помягче. Это как наручники для невинных развлечений, обитые бархатом. Ну вы понимаете, – Ягужинская обвела всех таким взглядом, что температура за столом тут же подскочила градусов на сто. – В итоге чуточку прибыли мы им все-таки оставляем, но обставляем дело таким образом, что они нам еще и благодарны остаются. Ловкость руки и никакого мошенства!
– Браво! – Мерзликин азартно захлопал в ладони, остальные его поддержали, хотя стол был наполовину пуст, не все гости еще подъехали. Это они прибыли пораньше, было время спокойно посидеть и поговорить под легкие аперитивы.
Анатолий поднял рюмку и произнес:
– Представляю, какую плешь ты начальству проела и что за глаза были поначалу у министерских крыс.
Надежда улыбнулась так, как лыбится зубатый тигр будущей жертве.
– Мне было проще, нам сразу дали больше возможностей, еще и Степан невольно помог. Меня там нынче побаиваются, особенно после того, как Там, – Надежда подняла глаза вверх, – наш успех отметили. Сейчас несколько легче, чем год назад, персонал набран, наших также много, особенно в моем отделе планирования. С ними мне легче сработаться. Они хотя бы понимают, о чем идет речь и свое предлагают. Ну а какой у нас классный финансист! Ему этих лохов европейских обуть, как у ребенка конфетку отобрать. И к тому же укомплектовал себе из местных зубастую команду, вырастет смена и гроза капиталистов.
– Эх, где же их столько возьмешь, специалистов, – вздохнул Шувалов. – Я никак себе в редакцию никого не подыщу.
– Так воспитай! Я взяла несколько местных девчонок, буду из них совковую дурь выбивать, а в головы все нужное укладывать. Наш брат уже обычно или к делу пристроен, или болтается как дерьмо в проруби. Переучиваться по новой жить не хотят.
– Далеко не все на это способны, – Шувалов задумался. – Самому сложно временами. Считал вот она молодость, новое тело, новая жизнь, но старая постоянно за полы придерживает. Идешь временами вперед как сквозь сильный ветер.
– Слава, – Мерзликин нагнулся к старому знакомому, – ты её просто отпусти. Прошлое осталось там, ну его к черту! Я лично считаю, что здесь живу и собираюсь прожить максимально красиво.
Редактор одного из известных издательств, специализирующихся на научно-популярной литературе, остро глянул в ответ, но ничего не сказал. Знал Шувалов кое-что очень уж грязное о светоче местной международной политики. Но помалкивал не по причине боязни потерять карьеру или лишиться товарища. Просто Толик не был говно-человеком и помогал всегда искренне, а это стоило в нашем мире оценить правильно. Каждый из нас не без греха.