Рожденные в Зоне. Дано не каждому

Скуратов Константин

Истинный смысл вопроса не был тайной за семью печатями. Но…. Сколько было у Мики мыслей — все перемешались. Он с осени ждал этого. Боялся, что отцу Пимену что-то помешает прийти на хутор в очередной раз. И боялся, что услышит эти слова…

Вернее, не так. Не боялся. Надеялся, что они не прозвучат. Потому что…

Мика тяжело вздохнул и, приоткрыв один глаз, скосился на отца Пимена. Сталкер и сталкер — по внешнему виду никак не скажешь, что божий странник. Потрепанный комбинезон, белый от потертостей помповый Моссберг на коленях. Задранный на лоб хобот защитной

маски делал его странно похожим на толстого, доброго снорка, если такие, конечно, бывают (А вы что думали? Что Мика никогда снорков не видел? Ошибаетесь!).

Лишь одна деталь выделяла отца Пимена из массы сталкеров — широкая белая повязка на правом рукаве. Увидев такую повязку, военные нехотя опускали стволы автоматов, бандиты спешили узнать «за новости», остальные сталкеры теснились, уступая у костра лучшее место. Все уважали божьих странников. Все, кроме «слуг сатаны» — членов клана «Монолит». Эти, увидев повязку, стреляли сразу.

Между домов на том берегу озера замелькали люди. Это Микина мать с товарками вернулась с огородов. Весна, время сажать…

Значит, скоро вечеря. И тянуть с ответом больше нельзя, потому что утром отец Пимен уйдет, а в следующий раз придет только летом. Если ничего не случится.

Мика почесал в задумчивости нос, решая, сказать ли, что взрослым он ощутил себя еще два года назад — в четырнадцать. Когда в одиночку отбил от стаи взрослого кабана и заколол его заостренным колом. С одного удара. А потом как дурак тащил неподъемную тушу через кольцо смерти, потому что мать не должна была знать, что он охотится за кольцом…

Или рассказать, что из автомата он одиночными выстрелами сбивает в небе ворон — на каждую строго по пуле…

Или разреветься и убежать…. А что — тоже вариант! Отец Пимен отвяжется и уйдет. Мика останется на хуторе. Навсегда…

— Я не хочу… — сорвавшимся голосом начал Мика, откашлялся и повторил, — я не хочу жениться. Вернее, я хочу жениться на Варе. А Ксанку вашу я в глаза не видел.

Он замолчал, потому что прямо над ухом раскаркалась нахальная ворона, скосил взгляд и сам едва не рассмеялся — вовсе это не ворона, это отец Пимен так хохочет, оказывается!

— Так ты всерьез решил, что я тебя женить собираюсь? — отсмеявшись, спросил отец Пимен, — ну, брат, это ты меня за кого-то другого принял. Или мать свою наслушался? Между прочим, она у тебя женщина мудрая, ерунды не скажет. Насчет Вари — жаль, конечно, но жениться на ней тебе никак нельзя. Сестра она тебе, хоть и двоюродная, а все-таки сестра. Ты же в курсе, что у женатых людей иногда дети получаются? И не только у женатых… — он посопел с минуту, продолжил, — конечно, Зона многие правила и обычаи с ног на голову перевернула, но от главных правил природы отходить опасно. Да и смотришь ты на Варю не влюбленными глазами, а так — хороший старый друг женского пола. Извини, но со стороны это всем видно. И Варе, в том числе тоже.

Мика отвернулся, не найдя слов для возражений.

— Ксанка живет с родней на окраине Лиманска. В старые времена ты отсюда на велосипеде за один день запросто

бы добрался, — отец Пимен вздохнул, — но это — в старые добрые времена…. В конце концов, что тебе мешает прогуляться до Лиманска, познакомиться, осмотреться, а тогда уж и решение принимать?

И опять Мика не нашелся, что возразить.

— Есть и еще одна причина для твоего похода — совсем плохо стало жить в последнее время в Лиманске. С одной стороны монолит к себе заставляет вступать, с другой бандиты беспредельничают. Да излучение с каждым днем все сильнее, вчера разговаривал с соседом, а сегодня он уже зомби! Так что задача твоя — вывести Ксанкину семью до холодов из Лиманска хотя бы сюда.

— Больше некому, что ли? — буркнул покрасневший от такого доверия Мика.

— Представь себе — некому. Раньше эвакуацией власти занимались, да, видать, кончились все сроки. И деньги. Теперь каждый спасается в одиночку. У Ксанки отца еще осенью убили — он сталкером был в Свободе, больше в родне мужчин не осталось. Я бы сам взялся, да в тех краях раньше августа не окажусь. А больше надеяться не на кого — в Зоне сегодня всех только личные проблемы волнуют. Перевелись рыцари, в общем.

Отец Пимен поднялся с камня, помахал руками, разминая мышцы.

— Собственно, никто тебя к такому рискованному походу и не принуждает. И речь о знакомстве с Ксанкой тут больше для развлечения — обычные бабьи домыслы от нечего делать. Хотя есть у меня надежда, что вы и впрямь друг другу подойдете. Уж очень характеры похожи — оба любите встревать туда, куда не зовут…

Мика продолжал молчать, хотя в душе уже принял решение. Какое? Разве непонятно?! И большую роль в принятии решения сыграла общепринятая норма — за кольцо смерти имеет право выходить только мужчина. Оставайся Мика ребенком и дальше — хоть до ста лет! — не будет ему дороги в Зону…

Отец Пимен внезапно напрягся, перехватил ружье поудобнее — где-то совсем рядом залились лаем слепые собаки. Потом расслабился:

— Опять запамятовал, что на хуторе нахожусь, — виновато сказал он Мике, — в Зоне этот лай только опасность и означает, а у вас…

Мика улыбнулся. Стая слепых собак жила на хуторе уже второй десяток лет на правах обычных домашних животных. Очень полезных, надо сказать — о появлении чужаков оповещают мгновенно. Вот только кровососа тогда пропустили…

Он тоже поднялся. Лай собак кроме стражи выполнял вечером еще одну задачу — созывал хуторян на вечерю.

— Что надумал-то?

Мика пожал плечами:

— Что тут думать? Я уже давно считаю себя взрослым.

— Выполнишь просьбу?

— Людям помогать — себя спасать, так вы говорите…. Я с этим согласен. Но жениться пока не собираюсь!

— Вот и ладно! — обрадовался отец Пимен, — ну, пошли вечерять. Разговор перед сном продолжим, хорошо?

Они обогнули озерцо против движения солнца и вскоре уже поднимались на невысокое крыльцо гостевого дома, в котором по традиции готовилась всеобщая хуторская вечеря.