Рожденный бескрылым. Рожденный летать. Трилогия
Шрифт:
У входа стояли крытые сани, запряженные тройкой коней. Ямщик на козлах, скучая, курил трубку. По запаху дыма я узнал грозоцвет - однако, крепкая же у него голова.
– Куда едете?
– я подошел к мужику, широко улыбаясь. Тот пустил еще клуб дыма, и вдруг произнес длинную образную тираду о том, как хотел бы он куда-нибудь поехать, но хозяин, идиот со справкой, хоть и дворянин, как увидел питейное заведение, не смог удержаться, и отправился тратить последние деньги, к тому же еще отдав приказ ждать, пока он не выйдет, никуда не отлучаясь.
–
– закончил ямщик.
– А до столицы сутки пути чистого времени. Если мы будем так останавливаться через каждые двадцать верст, с ума сойду точно. Хотя, с другой стороны, - ямщик чуть смягчил том, - хоть лошади отдохнут. Если в сосульки не превратятся, - он глубоко вдохнул и, наконец, спросил:
– А тебе-то что?
– Может, подвезешь? Мне как раз до столицы.
– Хозяин будет против, боюсь...
– Да ладно тебе! Хозяин даже ничего не заметит, а тебе хоть не так скучно будет.
– И верно... если этот дятел продолжит...
Дверь трактира со стуком распахнулась, и оттуда вышел, чуть покачиваясь, молодой человек лет двадцати семи. Одет он был в шубу, сейчас распахнутую, и прижимал к себе светловолосую особу женского пола, чья профессиональная принадлежность была очевидна.
– Это он...
– произнес кучер сквозь зубы.
– Давай, садись. Сейчас буду ему внушение делать...
Молодой дворянин, все так же, в обнимку с девицей, подошел к саням, распахнул дверь и потребовал:
– Гар...рис! Поезжай! Садись... ик... милая...
– Сию же минуту, сэр, - насколько возможно вежливо ответил слуга, и только я понимал, как трудно ему удержаться от хамства в адрес, несмотря ни на что, любимого, хозяина.
– Позвольте только напомнить о двух важных моментах.
– Чее?..
– Во-первых, как, по-вашему, будет возвращаться из столицы эта дама?
– Ой, да неважно...
– аристократ засмеялся дурацким смехом.
– Как-нибудь...
– Ладно, второе. Вы помните, сколько у нас осталось денег после покупки лошадей?
– Да поф-фиг!
– дворянин снова засмеялся.
– Трогай уже!
Ямщик вздохнул.
– Как можно быть таким дураком? Напиваться вусмерть на последние деньги... Леди, - обратился он к девушке.
– Вы, конечно, можете отправляться с нами, только вам стоит знать, что до похода в таверну у этого... представителя благородного общества... было в кошельке ровно тридцать восемь лир. Осмелюсь предположить, что сейчас там и этого нет.
"Леди" не сказала ни слова, но продемонстрировала свою понятливость, без промедления оставив дворянина.
– Куда же ты! Ангел мой!
– заорал, плача, пьяница.
– Не бросай меня в пучину волн одиночества!
– Во дает!
– подмигнул мне кучер.
– Не зря он учился изящной словесности... Помоги-ка его запихнуть.
Мы вдвоем спрыгнули с козел и стали не слишком бережно заталкивать дворянина.
– Гаррис... ты свинья!
– сообщил тот, оказавшись в санях. Мы же, отдышавшись, поднялись на козлы.
– Вот так и живем...
– вздохнул Гаррис.
–
– А кто его знает...
– ответил я, разглядывая заснеженную дорогу.
– Навстречу судьбе...
XXI.
Путь до столицы занял у нас не много времени: ехали, почти не останавливаясь, два дня подряд. Всего один раз сделали остановку, на середине пути. Крестьяне в том селе, как ни странно, оказались покладистыми, и, увидев аристократа, без разговоров накормили и его самого, и его спутников, и коней - вероятно, потому, что мы не требовали слишком многого.
Молодой дворянин не стал возражать против моего присутствия: проснулся он как раз, когда я начинал рассказывать очередную историю из жизни, и, вместо того, чтобы жаловаться на несовершенство мира, столь очевидное с похмелья, подполз к окошку спереди и стал внимательно слушать. Вопросов о том, откуда я взялся, у него, естественно, не возникло.
В Киарус мы прибыли глубокой ночью; ворота были наглухо закрыты, и пришлось ночевать чуть ли не под открытым небом - в повозке, втроем, поскольку денег ни у одного из нас не было даже на постоялый двор, тем более, на взятку, которую вымогали стражи за нарушение закона - открытие ворот до рассвета.
– И плевать, что вы аристократ, - коротко высказался по этому поводу один из стражников.
Когда мы легли, укрывшись чем попало, мне пришло в голову спросить дворянина:
– Габриэл... А что вы вообще ищете в столице?
– Мы всю дорогу болтали о пустяках, и до сих пор не вышло поговорить откровенно.
– Гаррис говорил о гвардии... но с какой стати вас там примут?
Габриэл недолго размышлял.
– Мой двоюродный дядя там служит... Какой-никакой, а родственник. Может, и примет, хоть рядовым. Гвардия - это все же не армия, жить можно, жалование платят неплохое. А мне бы хоть как-нибудь прожить.
Снаружи раздалось тихое ржание лошади.
– Лошадей жалко...
– произнес лакей. Они целый день не ели, сейчас еще намерзнутся...
– Не замерзнут, - ответил я, - в худшем случае нам придется немного проехаться во сне, и то едва ли. Под колеса ведь камни подложили?
По тихому шелесту я понял, что слуга кивнул.
Лошадь заржала еще раз. Вместе с этим послышался какой-то неясный звук... Я чуть прикрыл глаза, и тут же сел на месте.
– Нас грабят!
– А?
– мои соседи подскочили на месте. Почему-то они ни на миг не усомнились в моей правоте, и ломанулись в двери.
Я не стал торопиться, и вышел немного позже спутников, уже уверенный, что выхожу зря. Наглый ворюга, только услышав, что хозяева коней не спят, бросил все, и побежал... направление было легко определить по следам на снегу, но преследовать его не хотелось.