Рожденный бежать
Шрифт:
Так чьим же улыбкам можно доверять? Ответ простой: улыбкам тех чудаков, которые улыбаются в лесу.
У супермарафонцев не было резону мошенничать, поскольку им ничего не было нужно: ни славы, ни богатства, ни медалей. Никто не знал, кто они, и не заботился о том, кто одержал победу в их странных променадах. Они даже не получали денежного приза; ведь все, что вам достается за победу в супермарафоне, — это все та же ременная пряжка, какую вручают и парню, последним пришедшему к финишу. Поэтому Виджил как ученый вполне мог полагаться на данные супермарафона, а как фанат — наслаждаться представлением, не испытывая презрения или скепсиса. Никакого эритропоэтина в крови
Энн глубоко и судорожно втягивала воздух. Заключительный бросок вверх по ущелью Надежды был мучительным до крайности, но она без устали напоминала себе, что с тех самых пор, как Карл жутко обругал ее, никому не удалось обскакать ее во время большого восхождения. Года два назад они с Карлом бегали дождливым днем, и Энн начала ворчать по поводу бесконечной скользкой возвышенности впереди. Карл устал выслушивать ее брюзжание и обозвал самым ругательным словом, которое смог придумать.
«Зануда, — скажет позднее Энн. — Как есть зануда! Именно тогда я и решила, что в лепешку расшибусь, а стану бегать по горам лучше его». Не только лучше Карла, но и лучше всех; Энн превратилась в такую упорную «снежную козу», что холмы стали ее излюбленным местом, где можно «нажать на газ» и позабыть о духе соперничества.
Но теперь, приближаясь к высшей точке ущелья Надежды, она оглядывалась и видела: Мартимано и Хуан неуклонно сокращают разрыв, и с виду — такие же легкие и свежие, как развевающиеся вокруг них накидки.
— О Господи! — задыхаясь, прошептала Энн. Она так согнулась, что могла бы преодолеть склон, подтягиваясь на руках. — Ума не приложу, как им это удается…
А еще чуть ниже карабкались вверх и тоже догоняли ее Мануэль Луна и остальные члены команды тараумара. Они почти сразу рассредоточились из-за взятого на старте быстрого темпа, но теперь — как внеземная протоплазма, которая преобразуется и становится плотнее каждый раз, как вы раздробляете ее на кусочки, — они снова стягивались в сплошную массу.
— О Господи! — опять воскликнула Энн.
Наконец-то она достигла вершины, откуда открывался захватывающий вид. Если бы Энн обернулась, то увидела бы все километры зеленой пустыни, расстилавшейся между нею и Ледвиллом. Но она не остановилась, даже чтобы глотнуть воды. У нее на руках был козырь, и теперь она должна была его выложить. От разреженного воздуха у нее кружилась голова и взвизгивали подколенные сухожилия, но Энн рванула прямиком через вершину и начала спускаться прерывистым шагом.
У Трейсон была одна особенность: она использовала рельеф местности, чтобы подзаряжаться прямо на ходу. После первого крутого спуска склон с обратной стороны быстро теряет крутизну и переходит в длинную, отлого спускающуюся дорогу с бесчисленными подъемами и спусками, и поэтому Энн смогла слегка выпрямиться, дать ногам послабление и предоставить гравитации делать свое дело. Почти сразу же она почувствовала, как ослабевают спазмы в икрах и мышцы бедер снова наливаются силой. Подножия она достигла уже с гордо поднятой головой, а в глаза пантеры вернулся их хищный блеск.
Пришло время поджигать запал. Энн свернула с тропы на плотно утрамбованную дорогу. Ее ноги, расслабленные от самых бедер, двигались все быстрее: до поворота осталось пройти уже немного.
Хуан и Мартимано
— Гребите сюда, парни, похлебка на столе! — рявкнул грубый голос, обращаясь к растерявшимся тараумара откуда-то из середины стада.
Так тараумара впервые встретились с другим племенем диких мест под названием «Отряд безнадежных ситуаций».
Двенадцать лет назад Кен Клаубер отобрал кое-кого из соседей, которых вполне хватило, чтобы обеспечить персоналом добрых полдюжины пунктов первой помощи, но отказался отправить хоть кого-нибудь на вершину ущелья Надежды. Выходит, что даже этот крутой рудокоп, который был вполне доволен высоким уровнем госпитализации людей на его состязаниях по бегу, посчитал это негуманным. Любому волонтеру, попавшему в ущелье Надежды, вероятно, пришлось бы тащить на себе в гору необходимый провиант, чтобы кормить, поить и обеспечивать перевязочными материалами весь этот бесконечный парад измочаленных бегунов, а потом провести две ночи под открытым небом на снежной вершине на штормовом ветру. Ничего не поделаешь, Кену пришлось бы чертовски дорого заплатить, если бы он отправил кого-то наверх, а тот не вернулся домой.
По счастью, ледвиллские фермеры, разводящие лам, пожали плечами. Это звучало как предложение организовать пикник. Они нагружали своих лам достаточным количеством еды и выпивки, чтобы хватало на все выходные, и вбивали колья для палаток на высоте почти четыре тысячи метров. С тех пор «Отряд безнадежных ситуаций» разросся до размеров армии численностью восемьдесят с чем-то человек, состоящей из владельцев лам и их друзей. Целых два дня они выдерживали неистовый ветер и обмораживали пальцы, оказывая первую помощь и раздавая горячую похлебку, отправляя травмированных бегунов на ламах и болтаясь между участниками состязания подобно племени дружелюбных йети.
— Ущелье Надежды — паршивое местечко и в хороший день, — говорит Кен. — Если бы не эти ламы, мы бы потеряли много людей.
Пробираясь сквозь строй хриплых парней из «Отряда безнадежных ситуаций», Хуан и Мартимано боязливо поднимали в ответ растопыренные пятерни. Они остановились попить на виду у фантастического бродячего лагеря (при этом кто-то сунул им в руки плошки с действительно вкусным супом-лапшой), а затем начали, быстро переступая ногами, спускаться по обратной стороне горы. Энн нигде не было видно.
Она добралась до отметки «80 километров» в 12 часов 5 минут дня, почти на два часа улучшив результат Викториано, показанный годом раньше. Карл подзаправил ее спортивным напитком и углеводным гелем, после чего пристегнул собственный ранец и затянул шнурки ботинок. В соответствии с ледвиллскими правилами последнюю часть пути «мул» мог бежать рядом с бегуном, что означало, что всю оставшуюся до финиша дорогу у Энн под боком будет личная «ремонтно-заправочная бригада».
Во время супермарафона хороший задатчик темпа оказывает колоссальную помощь, а в распоряжении Энн был один из лучших: Карл не только достаточно быстро бегал, чтобы оказывать ей поддержку, но и был достаточно опытен, чтобы взять руководство в свои руки, если у Энн откажут мозги. После двадцатичасового или около того безостановочного бега супермарафонец может напрочь одуреть и забыть заменить батарейки в карманном фонарике, не разобраться в ориентировочных знаках на трассе и даже, как случилось с бегуном из Бэдуотера в 2005 году, не понять толком, он только еще хочет справить большую нужду или уже ее справил.