Рожденный для войны
Шрифт:
Началось всё с того, что на Михаила насели старшие сёстры:
— Так, Миша, ты чего-то слишком много о нас стал думать, в ущерб себе.
— В смысле?
— В прямом, — категорично заявила Маша. — Мы зачем именно здесь место искали? Ты хотел по склону Ай-Петри походить. Нам скоро обратно в Москву. Со мной с мольбертом ходил. С Аней и остальными на пляж ходил. Олю по городу водил сколько раз? А про себя забыл.
— Но я себе напарника ищу… — растерялся Михаил.
— Олю возьми, — категорично сказала Аня. — Ты ей все уши прожужжал, как это здорово — поход по лесу, она теперь тоже твоей идеей загорелась. Только сказать стесняется, боится, ты её не так поймёшь.
—
— Да вот, уговариваем одного упёртого барашка отдохнуть самому и взять с собой Олю за компанию. Он хочет подняться по склону Ай-Петри, но не с кем, потому что мы не любители. Оля хочет туда же прогуляться, но стесняется навязываться. Может, вы их подтолкнёте, Илья Ефимович.
— А это — мысль. Я скажу Оле, чтобы взяла блокнот и сделала пару набросков точки, которую мы рисовали здесь — но уже сверху. Ей будет крайне полезно. За-ме-ча-тель-на-я идея. И когда?
— Да хоть сейчас. У Миши всё давно готово. Как раз утром выйти, к вечеру вернуться обратно.
— И прекрасно. Я пойду, скажу Оленьке. Пусть не стесняется, а собирается.
— А меня спросить? — оторопел от такой наглости Михаил.
— А ты согласен, — хором ответили сёстры.
— И не спорить у меня, — добавила Аня. — Ты идёшь отдыхать. И точка.
Михаил попытался было согласиться для вида, а потом зарезать идею, сославшись на что-нибудь. Например, у Оли не найдётся нужной одежды. Оказалось, сёстры предусмотрели всё. В том числе то, что младшие девочки забрались в рюкзак Михаила, проверили, какое он себе подобрал снаряжение, и точно такое же нашли Оле. Плотные брюки и рубашку ярко-синего цвета, чтобы не теряться на склоне, ботинки типа берцев с противоскользящей подошвой, водонепроницаемую штормовку. А в рюкзачок — тёплый свитер и смену белья, если внезапно похолодает или они попадут под дождь. Вдобавок хозяйственная Женя сунула зачарованный термос — стальной, но лёгкий как бумага, при этом чай сохраняется горячим до самого вечера. И пакет с бутербродами. На этом Михаил сдался, и они отправились сначала через парковую зону, а дальше перевалить через отрог и в заповедник. Единственно, на чём Михаил с трудом, но настоял — чтобы Оля сообщила своей охране их предполагаемый маршрут. Мужики наверняка пойдут следом, но будут стараться делать это незаметно. Потому удобнее, если они точно будут знать дорогу и не станут подходить слишком близко, дыша в затылок.
После горячего голубого зноя и раскалённого камня внизу возле побережья, приятно незаметно шаг за шагом подниматься по склону и погружаться в глубь безмолвного лесного моря. Они шли среди невообразимых серых колоннад стволов, укрытых зелёною колыхающейся сеткой ветвей. По стволам, по земле, по листве, по воздуху вокруг что-то непрерывно ползало, бегало и летало, и всё равно было тихо. Как и должно быть на мягком дне моря. Много есть на свете прекрасных деревьев, и много прекрасного есть в каждом дереве, сейчас же красота воплощалась в буковых рощах. Кроны распростёрты густыми, широкими шатрами высоко наверху, и маститые стволы стоят довольно редко друг от друга. Оттого в буковом лесу одновременно и очень тенисто, и видно далеко кругом.
Михаил и Ольга не раз останавливались, с восхищением разглядывая буки в два или в три обхвата: они, наверное, помнили крепости генуэзцев и сподвижников Батыя, а может быть, пробились из семечка ещё при таврах. Ствол у таких стариков был особенно живописен, казалось, что целый букет стволов сросся вместе, перевившись и перепутавшись. И даже у деревьев помоложе были округлённые
Чёрного моря уже не было видно, зато синева гор светила через стволы. В небе над лесами выросла ослепительно яркая громада горы, отсюда со склона она казалась особенно живописной. Идти оставалось немного, но Оля, непривычная к пешим марш-броскам, начала уставать. Поскольку торопиться было некуда, и никто их не подгонял, да и наставник просил сделать по дороге несколько набросков, то заметив подходящий и удачно похожий на скамейку корень очередного дерева, Михаил показал на него и предложил:
— Привал?
— Привал, и чаю попьём. Зря я его тащила?
— Не зря, конечно, — улыбнулся Михаил. — А ближе к вершине запалим костерок и сварим чай в котелке. Никогда не пробовала?
— Нет. А есть разница? — поддела Оля.
— О-о-о, ты много потеряла. Чай, который ты кипятишь не просто на огне, а на костре из хвороста, собранного своими руками. Поверь, этот сегодняшний чай ты не забудешь надолго.
— Это ты мне зубы заговариваешь. Мне тут перед самым нашим походом донесли, — Оля весело рассмеялась, — что ты, оказывается, невоспитанный хам, врун и вообще недостоин моего приличного общества.
— Общение со мной бросит заодно тень на твою репутацию? — улыбнулся Михаил. — Только сейчас, или две недели вместе за мольбертом и в городе тоже считаем?
— А это самое интересное. Мы с Ильёй Ефимовичем в отличие от тебя с самого начала знали, что тут за публика, вот и заказывали себе номер по статусу «приват». Это когда вход отдельный и никого о твоём приезде не оповещают, пока сам не захочешь. Вот все и решили, что я только позавчера приехала.
Дальше Михаил не выдержал и расхохотался в голос.
— А поскольку Женьку вчера за поведение мы оставили дома, Аня и близнецы всё утро позировали, и в дельфинарий мы уехали с тобой вдвоём, то все увидели, как гадкий я мгновенно охмурив и в первый же день вскружив голову, сажаю тебя в машину и везу в город на свидание. Я даже не спрашивая скажу, кто к тебе приставал. Такой круглолицый, долговязый, прыщавый парень с глазами как у телёнка. Зато одет даже в санатории по последнему писку моды.
— Да. Откуда ты его знаешь?
Михаил скривился:
— Он в первый день пытался клеиться к Маше. Ах он же из Румянцевых, такая знаменитая и влиятельная фамилия. Любая девочка из небольшого рода просто обязана падать перед ним ниц, лишь бы он ей уделил хоть каплю внимания. Ему уделил внимание я. И пообещал — ещё хоть краем уха услышу, что он к моим сёстрам пристаёт, сделаю его евнухом.
Оля аж передёрнула плечами от того, каким тоном было сказано:
— Чего-то мне кажется, это была не такая уж метафора речи.
— Да я, вообще-то, и не шутил… почти. Только между нами, есть много способов доставить человеку серьёзные неприятности вплоть до уложить в больницу и остаться как бы ни при чём. Самое простое — подкинуть ему в кувшин с водой таблетки от тяжести в желудке. Смешать с кремом от загара, одно интересное плетение, если хочешь, я тебе покажу. И всё, человек неделю мается поносом. Никакая экспертиза ничего не докажет. Плетение давно рассеялось, крем он сам себе мазал, отсюда и следы, как и таблетки…