Рожденный из Ада
Шрифт:
Да, война многих его друзей сломала. Из их класса в эту мясорубку попали восемь из девяти ребят. В том числе и они с Матвеем. А вернулся он один. Остальные погибли или там, в боях, или позже в госпиталях и психушках. Война сломала многих. Эта странная, непонятная война, шедшая неизвестно с кем и неизвестно за что. Но то, что он в ней побывал, что он ее пережил, не означает, что он имеет хоть какое-то моральное право вот так нажираться до состояния свиньи и падать там, где закончил свои возлияния.
Да, если бы сейчас рядом был Матюха, он не потерпел бы такой расхлябанности
Парень открыл глаза, зажмурился и ущипнул себя. Если уж не умер, то спит наверняка. А сейчас откроет глаза и окажется вновь в своей хрущевке, которая требует сначала прохода по ней с мешком для мусора, а потом и капитального ремонта, а эта роскошная квартира с мягкой постелью ему просто приснились!
Да, Матвей смотрит сейчас на него сверху и явно недоволен тем зрелищем, которое ему представляется.
Он сел на кровати. При этом шелковое одеяло, все-таки накрывавшее его, хоть и не ощущавшееся вообще, с тихим шелестом сползло на пол.
В глазах сначала резко потемнело. Но потом, при малейшей попытке пошевелиться, пустились в пляс разноцветные круги, которые невозможно было остановить. У него такие ощущения происходили всякий раз, когда он просыпался на утро. И означали они одно — сильнейшее похмелье, от которого он спасался только очередным запоем.
С трудом прогнав мельтешащих перед глазами цветных мух, парень попытался подняться с кровати. Голова тут же нестерпимо напомнила о себе жуткой болью и сильнейшим головокружением. Он вынужден оказался опереться о стену рукой, сильно дрогнувшей от неожиданного напряжения.
"Нет, пить точно надо бросать! А то скоро не смогу даже двух слов связать, чтобы выяснить, как я оказался в очередном месте своего приземления!" — прошептал он, с удивлением отметив, что все его вещи сложены аккуратно на небольшом кресле в ногах кровати.
Парень подобрал одеяло, кое-как завернулся в него и медленно, все еще опираясь на стену, двинулся туда, где, по его мнению должна была быть дверь.
Где-то снаружи играла тихая и приятная музыка, и парень решил ориентироваться именно на нее, благо обостренный мозг помогал ее улавливать достаточно чутко. По-другому он просто не смог бы сейчас найти выход к цивилизации.
Он открыл дверь и оказался в широком и светлом коридоре. Еще не рискуя от слабости и головокружения принять строго вертикальное положение, он оперся на стену рукой и остановился, не понимая, куда ему идти.
Впереди маячил какой-то светлый проем, напоминавший открытую дверь. И именно оттуда слышалась музыка.
Нет, похоже, он все-таки умер. Или близок к этому.
Он шагнул навстречу музыке, и его взгляду, еще затуманенному от огромного количества недавно выпитого алкоголя без закуски, предстала огромная светлая комната, гостиная, похоже, богато обставленная и роскошно отделанная. А в углу, в широком кресле, мягко поджав под себя ноги и напоминая своей позой кошку, сидела давешняя красавица из клуба. Она листала журнал, не обращая никакого внимания на похмельное тело, появившееся в дверях. А рядом с ней стояла
Почувствовав на себе пристальный взгляд, женщина подняла глаза на своего гостя и приветливо улыбнулась.
— Ты кто? — пересиливая головную боль, выдавил из себя парень, понимая, что надо преподать этот вопрос как-то поприличнее, но не в силах совладать еще со своим языком, как и с телом в целом. — И где я?
— У меня в гостях, — женщина улыбнулась, все еще не опуская журнала и с интересом глядя на своего гостя.
— А как…, - хотел было спросить парень, но замолчал на полуслове, видя роскошный и властный жест рукой хозяйки квартиры, которая отложила, наконец, свой журнал в сторону.
— Я тебя сюда привезла. Потому что тебя надо было спасать. От разъяренного бармена и кучки охранников из клуба, где ты пил последний раз и умудрился швырнуть того наглеца на все его бутылки, переколотив их все.
— Долго я спал? — парень потряс головой, пытаясь отогнать похмельный туман и разноцветных мух, которые появились опять и мешали рассматривать хозяйку квартиры.
— Два дня, — женщина мягко спустила ноги на пол и по-кошачьи потянулась, демонстрируя всю красоту своего тела. — Мне уже порядком надоело слушать твой пьяный храп, но будить тебя не хотелось.
— Спасибо, — криво улыбнулся мужчина. — Значит, не так уж и надоело. Иначе разбудила бы. Кстати, я — Владимир! — поспешил он представиться и протянуть руку, отчего одеяло не преминуло воспользоваться возможностью сползти на пол и его тут же открыть во всей красе.
Женщина подошла, грациозно поводя бедрами, и подала руку в ответ, сделав вид, что не заметила упавшего одеяла, но быстро успев оценить полученный приз.
— Марина, — кокетливо улыбнулась она и отвернулась, давая парню возможность поднять одеяло и вновь завернуться в него, но уже более надежно. — Пить не надоело, вояка?
— А откуда ты знаешь, что я — вояка? — парень был потрясен.
— Имеющий глаза да увидит, имеющий уши да услышит, — женщина протянула ему бокал с коньяком. — Поправь здоровье, солдат! — улыбка была немного лукавой, но от того она казалась еще более прекрасной и манящей.
Часть 8
На улице было ветрено. В этом году осенние ночи оказались особенно холодными. Да их, в общем-то, и никогда нельзя было назвать теплыми. А в этом году и подавно.
Мелкий дождь, то шуршавший в виде отдельных капель, то превращавшийся в дождевую взвесь, проникал, казалось, во все щели, куда только мог попасть. И загонял тем самым запоздавших прохожих в переходы метро и под эстакады, заставляя ускорить шаг, чтобы как можно быстрее попасть в их теплые квартиры, где их, почти всех, ждали родные и близкие. Да, их там ждали. У многих были семьи. У кого-то даже дети.
Мужчина в короткой драповой куртке стоял у парапета моста и курил, глядя на дрожащую гладь реки, в которой отражались огни фонарей. Настолько прекрасное зрелище, что некоторые смельчаки еще решили прокатиться на речных трамвайчиках, делавших свой последний на сегодня рейс по реке.