Рождественский папа
Шрифт:
— Надеюсь, ты ешь спагетти и хлеб с чесноком.
— Я ем почти все. — Взгляд Ника скользнул по ее нежно-кремовой блузке и джинсам.
Тут в кухню вбежал Джейки:
— Я помылся, Фейс.
— С мылом? — спросила она.
Джейки утвердительно кивнул и подошел к Нику:
— Ты будешь мыться наверху?
Ник улыбнулся:
— Полагаю, что да.
Джейки, тоже улыбаясь, схватил Ника за руку:
— Пойдем. Я покажу где.
Они пересекли гостиную и поднялись наверх, где находилась
Во время ужина Джейки не переставал болтать, в основном о рождественском представлении. Ник оказался хорошим слушателем и задавал мальчику вопросы, а Джейки не закрывал рта, поглощая между болтовней спагетти. Фейс подумала, что Ник вступил с ним в разговор специально, чтобы она больше не расспрашивала его самого.
После пирожных, которые Джейки и Ник съели с большим удовольствием, Джейки попросил разрешения выйти из-за стола.
— Ты можешь немного поиграть. А потом пойдем купаться, — напомнила ему Фейс.
— Разве это надо?
— Ты прекрасно знаешь, что надо. Я помою посуду и позову тебя.
Джейки убежал в гостиную, а Фейс начала убирать со стола. Вдруг Ник очутился около нее с миской пирожных. Поставив миску на стол для посуды, он коснулся ее плеча. Он стоял так близко, что она ощутила запах и тепло его тела. Таинственным образом он притягивал ее к себе, а серебристо— голубые глаза гипнотизировали.
— Фейс, насчет того, что я сказал, когда мы были во дворе…
— Я не имела права любопытствовать.
— Ты этого вовсе не делала. Просто я хотел забыть все, что связывало меня с Извилистым Ручьем. Праздники здесь ничем не отличались от любого дня недели. Если мой отец не бывал пьян, то играл в покер, пытаясь выиграть деньги, чтобы заплатить за квартиру. День благодарения и Рождество связаны у меня с воспоминаниями, о которых я предпочитаю забыть.
Она не знала, что на это ответить. Праздники и семья играли важную роль в ее жизни, особенно Рождество.
— Мне кажется, что магазин игрушек гармонирует с рождественскими праздниками, — сказала она. Ей хотелось, чтобы он побольше рассказал о себе. Ник задумался.
— Просто дети немыслимы без игрушек. Когда я покупал магазин, то хотел видеть, как детские глаза сияют восторгом и радостью. Игрушки учат строить, узнавать новое и… мечтать. И так круглый год.
Извилистый Ручей — маленький городишко, и Фейс слышала о родителях Ника. Мать оставила семью еще до того, как Ник пошел в школу. Отец же так и не смирился с этим несчастьем. Они жили в бедняцком районе, где дети целыми днями гоняли по улицам, а подростки безобразничали. Нику удалось всего этого избежать.
Фейс поняла, как много для Ника значит его магазин.
— Держу пари, что ты позволяешь детям поиграть в игрушки.
Ник удивился ее прозорливости.
—
— Но в этом году ты решил устроить себе отпуск?
Глаза Ника сделались совершенно голубыми.
— Я не отдыхал с тех пор, как пять лет назад купил магазин.
Наступило молчание, и Фейс слышала, как бьется у нее сердце. Ник потянулся к ней и стал гладить пальцами кончики ее волос.
— Я помню, как сидел позади тебя на собраниях и любовался твоими волосами. Мне было интересно, такие ли они мягкие на вид, какими кажутся.
Тогда она носила длинную прическу. Фейс вспомнила те разы, когда Ник сидел позади нее, и как она прислушивалась к его низкому голосу, и… как ей хотелось, чтобы он обратил на нее внимание. Она взглянула на него, гадая, изменили ли что-нибудь прошедшие годы.
Ник наклонил голову, словно собираясь что-то сказать, но тут она услышала, как Джейки с грохотом возит грузовик по полу гостиной. Что за мысли у нее в голове? Неужели она пытается оживить детские мечты?
С глубоким вздохом Фейс сделала шаг назад. Ник тоже отодвинулся.
Годы не изменили того факта, что она до сих пор девушка из захолустного городка, а вот он больше не провинциал, он порвал с Извилистым Ручьем и появился здесь лишь проездом.
Запустив руку в волосы, Ник сказал:
— Я, пожалуй, закончу с подъездной дорожкой. Завтра будет меньше работы.
— Если снегопад прекратится, — заметила Фейс. Ей вдруг захотелось, чтобы Николас Кларк вечно расчищал у нее снег. Но что может произойти дальше? Фейс покраснела.
— Надеюсь, — сказал Ник. — Меня ждут лыжи на Верхнем Обрыве.
Его слова прозвучали так, как будто ему не терпелось уехать отсюда. Хватит строить нереальные планы. Но когда он вернулся в гостиную за курткой, она поняла, что юношеское увлечение у нее не прошло — просто дремало внутри все эти годы — и для собственной же пользы ей следует подавить его навсегда.
Ник приставил лопату к стенке дома, стряхнул снег с сапог и вошел внутрь. Раньше он уже оглядел жилище Фейс, а теперь присмотрелся к нему повнимательнее и понял, что его можно описать в двух словах — обжитое и уютное. Цветной плетеный коврик и в тон ему покрывало на спинке мягкого дивана, как и обивка огромного кресла, в котором так и хотелось утонуть… Около маленького кирпичного камина — деревянное кресло— качалка. У стены телевизор и проигрыватель. На одной из полок детские видеофильмы, на другой — фотоальбомы. Ник вдруг заметил вокруг потолка узор из плюща. Наверняка Фейс сделала этот бордюр сама.