Рождественский подарок
Шрифт:
— Шестьсот баксов. Хорошо, я думал, он стоит больше. Я оставлю деньги там, где лежал браслет. — Он положил банкноты на черный бархат и повернулся к О'Брайену. — А как ты? Подобрал что-нибудь для своей дамы?
— Мне
— Хорошо. Ой!
— Извини.
— Я и не думал, что ты в темноте видишь лучше. — Кинан потер ушибленную голень.
— Ты считал, что у воров зрение, как у кошки? Это не так. Посвети сюда, Кинан.
О'Брайен быстро нашел, что хотел, — красивую брошь.
— Как раз под цвет глаз Грейс. Сколько она стоит?
Кинан, прищурившись, всмотрелся в бирку.
— Четыреста пятьдесят.
— Думаю, я могу позволить себе такой подарок. — О'Брайен достал из кармана пачку денег, пересчитал. — Да. И еще останется тридцать баксов.
Он положил деньги на поднос, а перед тем, как они покинули магазин, подключил сигнализацию.
— Я тебе очень признателен, О'Брайен, — поблагодарил вора Кинан.
— Работенка — не из сложных, — заверил копа О'Брайен.
Когда улыбающаяся Грейс открыла дверь, в свете гирлянд на рождественской елке выглядела она, как ангел.
— Грейс, какая же ты красавица! — воскликнул
— Спасибо, милый. — Грейс закрыла дверь и поцеловала его.
О'Брайен достал из кармана маленькую коробочку и протянул ей.
— Счастливого Рождества.
Грейс посмотрела на коробочку, улыбка ее поблекла.
— Что ты сделал, Гарри?
— Принес тебе рождественский подарок. Сегодня же Рождество.
— Ты не… Гарри, ты обещал мне. Ты не…
— Не украл его? — О'Брайен рассмеялся. — У меня и в мыслях такого не было. Нельзя дарить краденое на Рождество.
— Это — правильно. — Грейс открыла коробочку, и ее глаза радостно вспыхнули при виде броши с зелеными камнями. — Какая прелесть!
— Совсем, как ты.
— Гарри? — в голосе послышалось сомнение. — У тебя же не было денег. Я знаю, что не было. Как же ты смог заплатить за нее?
— Этим вечером я проконсультировал одного копа, — ответил О'Брайен, и он мне заплатил. Он не знал, что платит мне, но заплатил. — О'Брайен ухмыльнулся, вспомнив, как Кинан неуклюже передвигался в темноте, с карманами, набитыми деньгами. Даже не знал, сколько их у него. — Дело в том, — продолжил он, пришпиливая брошь на блузку своей подруги, — что в темноте я вижу не хуже, чем днем.