Рождественский подарок
Шрифт:
— В общем, да.
— И с нами тоже происходит нечто подобное, правда ведь? Для твоей мамы мы делали вид, что мы настоящая пара. Мы прятали от нее трещинки в отношениях, следы того, как мы пытались их склеить. Перед ней мы выставляли себя с парадной стороны. Мы никогда не пытались прекратить этот спектакль и спросить самих себя, так ли все на самом деле. — Ник редко говорил столь серьезно.
— Да, думаю, мы так пытались выжить. Можно было бесконечно все обсуждать, анализировать, что случилось и почему. Но не знаю, помогло бы это…
— Мы просто могли бы быть честнее. Ты, вероятно, хотела выгнать меня, но не смогла. Надо же было все время демонстрировать
— А ведь в целом у нас вполне нормальный брак, разве нет? Ну, большую часть времени он ведь был таким?
— Ты сейчас кого пытаешься в этом уверить — себя или маму?
— Я действительно так думаю, а ты считаешь, что это не так?
— Да, я тоже так думаю, но я же негодяй, прелюбодей, безработный муж, пьяный водитель. Я не имею права судить о таких вещах.
— Брось Ник, смешно слушать. Что было, то прошло. Я уже давно тебе это говорила.
— Нет, ты привыкла все время притворяться, ты слишком терпима…
— Послушай… — Лицо Хелен вспыхнуло от гнева. — Когда мама говорит о тебе гадости, я всегда на твоей стороне. В подобные моменты я чувствую такое единение с тобой, что просто дух захватывает! Ты не поверишь, с какой яростью я защищаю тебя, когда она начинает на тебя наговаривать. Не исключено, что ее нападки пошли нам на пользу, потому что каждая ее попытка поссорить нас только теснее нас сплачивает.
— Так ты действительно думаешь, что все «склеилось», или мы только притворяемся, что у нас все хорошо?
— Я не знаю, как это проверить. Например, мы можем сойти вниз, бросить ту тарелку на пол и, если она разобьется, сказать: «Да, она плохо была склеена».
Ник, казалось, был удовлетворен.
— И правда, твою сварливую мать есть за что благодарить. Она не давала нам принимать скоропалительных решений, пока «клей не затвердел». А теперь он застыл, скажи, Хелен?
Грохот внизу нарастал. Стук и треск теперь уже просто невозможно было игнорировать. Ник и Хелен встали и сорвали простыню с кровати, на которой уже не собирались спать следующей ночью. Они оставили в комнате дьявольский разгром. Теперь уже не надо поднимать обломки и смотреть, подходят ли разные части друг к другу. Некоторым супругам необходимо все обсуждать и обговаривать до посинения, но им это уже не нужно. Капризной даме, бушевавшей внизу, они показали свое истинное лицо. Еще четыре часа предстоит носить фальшивые улыбки, а потом — все! А ведь сколько людей надевают в Рождество такие улыбки, как детские карнавальные маски.
Морской окунь
Перевод И. Крейниной
Они познакомились в сочельник на рыбном рынке. Несмотря на раннее утро, здесь было многолюдно. Их руки случайно соприкоснулись, когда они указали на одного и того же морского окуня.
— Вот этого, — произнесли оба одновременно.
И тут же рассмеялись: она, учительница Дженет, он, владелец банка Лиам, и Хано, младший сын хозяина рыбной лавки.
— Берите вы, — галантно предложил Лиам.
— Нет-нет, вы первым его заметили, — возразила Дженет.
А Хано сказал:
— У него много братьев и сестер, всем хватит.
— Мне как-то неприятно думать о его братьях и сестрах, — покачала головой Дженет.
— Понимаю, но мы все привыкли немного лицемерить, правда? — Веселые морщинки собрались возле его лучистых, улыбающихся глаз.
— Кто это говорил,
— Эй! Вы, кажется, сейчас заставите нас питаться в Рождество лишь хлебом и сыром, — засмеялся Лиам.
Дженет вздохнула.
— Нет, в том-то и проблема: мы обычно последовательно отмечаем все минусы своего поведения и все же продолжаем вести себя по-старому.
— А я подхожу к этому вопросу иначе. Как страус, прячу голову в песок делаю вид, что у еды нет лица и у нее нет братьев и сестер. Я ее жарю на гриле и ем.
— Ну уж лучше варить на медленном огне или запекать в фольге. Для гриля это слишком крупная рыба. — Дженет решила отреагировать на буквальный смысл его слов, игнорируя подтекст.
— Выпейте со мной кофе, — вдруг предложил Лиам.
Хано завернул каждому по окуню. Дженет расплатилась наличными, а Лиам — золотой кредитной картой. Он взял девушку под руку и повел вдоль рядов к маленькому кафе, где посетители пили кофе из крохотных чашечек и закусывали аппетитной итальянской выпечкой. Хано помахал им вслед рукой. Ему хотелось пойти с ними и так же весело болтать и смеяться. Но за ним следили строгие глаза отца, дяди, а вдобавок еще и двух старших братьев. Сегодня один из самых бойких торговых дней в году. Надо работать, зазывать покупателей и обслуживать их, а не витать в облаках.
Все больше людей сейчас покупают для рождественского стола рыбу. Поездка на рынок в Пирмонте [14] превратилась почти в традицию. Это не просто поход за продуктами; посетителям нравится сама прогулка и процесс выбора. Вот взять хотя бы эту удаляющуюся парочку. Мужчина лет тридцати пяти — сорока явно состоятельный. На нем дорогое пальто — Хано пришлось бы четыре года работать, чтобы купить такое, — и золотые часы. Он подписал чек, даже не глядя на него. Конечно, у него нет необходимости самому ходить за рыбой — уж кто-нибудь ее бы доставил. Но, может, ему просто было одиноко? Или он поссорился с женой. А может, он холостяк или в разводе.
14
Район г. Сиднея (Австралия).
Дженет задавала себе те же вопросы, когда они шли к кофейне.
Но когда они уселись у окна, потягивая эспрессо и закусывая горячей фокаччей [15] , ей уже было все равно, женат он или нет, ждали его дома двадцать человек или там не было ни души. С ним было так легко и приятно общаться! Они сидели на высоких стульях и обсуждали, как празднуют Рождество в разных странах. Лиам несколько раз встречал его в Нью-Йорке. И всякий раз было дождливо и холодно. Он вспомнил, как однажды вышел из офиса и попытался влиться в поток людей, пытающихся в последний момент купить какие-то подарки. Он ходил по магазинам, где толпились тысячи посетителей, одержимые одной идеей — побыстрее что-то ухватить и мчаться домой. В Нью-Йорке вообще очень короткие праздники, не такие, как здесь, в Сиднее, где каникулы длятся долго и все закрывается на несколько недель.
15
Итальянская лепешка.