Розовая гавань
Шрифт:
— И прервал наши игры.
— Ты хорошо себя чувствуешь, Гастингс? — Северн погладил ее по животу.
— Да, только до рождения ребенка мне стоит воздержаться от прыжков с обрыва. Нет, лежи, ты мешаешь Тристу. Я пошутила, Северн, я отлично себя чувствую. Тебе нечего бояться. Ну, а теперь не желаешь ли продолжить?
Рука мужа у нее на животе осталась неподвижной, и Гастингс услышала его спокойное дыхание.
Трист вольно
— Я одолела нашего воина, Трист, сделала с ним то же, что Белла со своим кузнецом. Как ты думаешь?
Зверек выразительно фыркнул.
ЭПИЛОГ
Ночь зимнего равноденствия была морозной, ветер, налетавший с моря, бился о стены замка, завывал в щелях, хлопал гобеленами в зале. Двор занесло снегом.
Два дня назад исчез Трист.
Северн не находил себе места, отказывался от еды, неподвижно сидел в кресле, глядя на языки пламени в очаге, рядом с которым дремал волкодав Эдгар. Сырые поленья дымили, и в воздухе стоял голубой туман.
— Он мертв.
— Откуда ты знаешь, — возразила Гастингс, хотя и сама опасалась худшего.
Все в замке этого опасались. Ее сестры молча сгрудились вокруг матери, глядя, как она шьет.
— Мне не следовало его отпускать.
— Ты не смог бы его удержать, он всегда поступал по своей воле.
— Просто он такой же упрямый, как и ты. Я запретил тебе выходить из зала, а ты вчера кормила во дворе цыплят.
— Больше не буду. С Тристом ничего не случится, Северн. Поверь мне. — Она понимала никчемность этих слов, но не смогла придумать ничего лучшего.
— Я же знал, что надвигается буря, и не должен был выпускать его из-под туники. В конце концов мог бы его связать.
Гастингс неловко поднялась с кресла. Живот уже заметно округлился, она выглядела свежей и юной, а на душе лежал тяжкий камень, ибо она понимала:
Тристу не выжить в такую бурю.
Северн надел рукавицы и теплый плащ, который ему подал огорченный Гвент. Целый день он выходил на поиски и возвращался, когда холод становился уже нестерпимым.
В этот момент они услыхали крик. — На пороге возник Аларт, пыхтя и отдуваясь, пытаясь стряхнуть с себя гору снега. А за ним плелся Трист, тоже весь в снегу, с обледенелыми усами, осторожно держа что-то во рту. Это был детеныш куницы.
— Боже мой!
Северн посадил малыша на огромную ладонь и прижал Триста к груди. Но через минуту Трист соскользнул на пол
— Там еще один детеныш! — воскликнула Гастингс.
— Держи этого. — Северн передал ей мокрый комочек и поспешил за Тристом.
Они вернулись через несколько томительных минут. Северн крепко прижимал к груди Триста и второго детеныша.
Из угла поднялась Ведунья и решительно сказала:
— Гвент, сию же минуту прикажи Макдиру подать теплого молока. Гастингс, нам понадобится кусочек белой материи для соски. Да, такая подойдет.
Спустя час Северн прижимал к груди спящего Триста, а к груди Триста прижимались двое малышей, накормленных и здоровых. Даже во сне Трист выглядел самодовольным.
— Наверное, его подружка умерла, и он принес Детенышей сюда. — Северн покосился на четырех сестер, прижавшихся к его коленям, чтобы лучше видеть малышей, и улыбнулся всем по очереди. — Детенышам нужны имена. А еще нужно сделать, чтобы они не замерзли.
— Я уговорю маму сшить мне тунику, чтобы один малыш мог так же спать у меня, как Трист спит у тебя, Северн, — прошептала Харлетт.
— Лучше я возьму обоих к себе в кровать, — оттеснила сестру Матильда. — И не встану с кровати, пока снова не потеплеет.
Северн улыбнулся.
Они теперь настоящая семья. Они спорили и хохотали, ссорились и мирились. Из угла послышался кашель. Бедная Алиса, первая беременность давалась ей с трудом, и даже Ведунья не могла составить лекарство, способное победить тошноту. Бимис топтался рядом, беспомощно заламывая руки, в то время как Ведунья бурчала:
— Вот поглядите, что за никчемные создания эти мужчины. Может, его хотя бы вырвет вместо жены? Нет, он так и будет стоять здесь столбом, ничего не делая. Вот я и говорю милому Альфреду…
Но тут Гвент схватил беременную жену, с чувством поцеловал и прошептал:
— Я допустил Альфреда к нам в постель и не жалею. Он упирается мне в спину и подталкивает к тебе. — Потом взмахнул рукой и крикнул:
— Вот мое лекарство, усмирившее Ведунью!
В ответ раздались веселые крики, даже Алиса улыбнулась.
Приподняв голову, Трист протянул Гастингс лапу и тихонько заворчал, а детеныши еще крепче прижались к его груди.
В этот миг она решила, что ей нравятся снег и ветер, который сбивает его в толстое белое покрывало, укутавшее славный замок Оксборо.