Розовый грех
Шрифт:
– Но у тебя все равно когда-то появится мужчина, с которым захочешь провести оставшуюся жизнь.
– Не появится, – покачала головой, облизнув обветренную губу. – Через год, как мне исполнится восемнадцать, я уйду из приюта; поступлю в дешёвый институт, где будет возможность выучиться на профессию или специальность, получу диплом и все.
– Думаешь там не будет такого, как у нас? – на очерченных губах появилась дьявольская ухмылка. Так холодно стало в комнате, несмотря на то, что недавно текла горячая вода, испаряющаяся и попадающая на плитку
– Но ты же постоянно, как и мы все, находился в приюте! – тихо воскликнула я, начиная жестикулировать руками. – Как ты мог так быстро всему научится, как так быстро узнал о том, что у тебя есть большие деньги? Откуда все это…
Все это обвела руками, показывая, мол, как ты мог быстро получить такой большой дом, здание, в котором можно жить и не тужить… Если это его отель, доставшийся от мамы, то как… все так быстро получилось.
Голова мигом разболелась.
– Ты ведь сбегал ещё в раннем детстве, – догадалась я, – когда тебе…
– Когда мне исполнилось семнадцать лет. – мне кивнули, спустили с места, где я сидела, повели к ванне. – Забудем обо мне, перейдем к делу.
Сняв мое нижнее белье, не заостряясь на моем теле, хотя я сама сжалась в клубочек, взяв на руки, чувствуя тепло его ладоней, подведя к налитой водой ванне с пенкой, усадили. Теплая вода приподнялась на несколько сантиметров, доходило прямо до краев. Заметив это, вытащив пробку, немного слили.
– Тебе не стоит меня бояться.
– Как можно не бояться того человека, который может в любой момент изнасиловать или избить? – не смогла удержаться, подтянув к подбородку колени. – Хоть ты и хороший в душе, может быть, ты все равно ведёшь себя плохо.
– Ты меня достала, – послышался звук расстегивающейся змейки от штанов. Отвернувшись от театра, играя и показывая все только для меня одной, стала разглядывать жёлтый мрамор, обделанным практически все в комнате.
Разглядывая мелкие вкрапления, дотрагиваясь до них пальцем, проводя словно по пунктиру, не заметила, как мой покой нарушили. Забравшись в ванную, удобней усевшись за моей спиной, распределяя ноги по краям, ухватив меня поперек живота, чувствуя даже в горячей воде теплую ладонь Джерома, потянули на себя. Жар и холод встретились.
– Вопрос: ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?
– А ты, когда мечтал о наших отношениях, всегда хотел, чтобы они складывались в том самом смысле, о котором все говорят? – мой вопрос звучит лучше нежели его. Тут сразу поставлено на кон ребром… Нет, весь вопрос стоит ребром и ко мне, и к Джерому. Хочу ли я с ним встречаться, зная то, что меня могут предать; хочет он такие отношения, где нет секса?
– Я мужчина, мне нужны те самые потребности, о которых ты говоришь, – с нажимом произнесли. Что и требовалось ожидать от такого мужчины с пирсингом в носу, губе и татуировки. Самая «величественная» три шестерки. – Если мы не получим секс…
– Для тебя важен только секс! – всплеснула руками отчего вода
Самый удачный день в моей жизни. Если те дни, когда меня били, наказывали самым изощрёнными заданиями в интернате, были самыми прекрасными на планете, собранные в один букет, то здесь и сейчас были кусты с горькими и кислыми ягодами. Сейчас, пытаясь не разрыдаться при человеке, зная его очень давно, живущего со мной в одном интернате более десяти лет, сжала руки в кулаки, спрятав под пеной. Мне нельзя показывать свою слабость и свои эмоции. Никак.
Хочу встать с места, вылезти, найти ненужную одежду, переодеться в нее и убежать. Но я не знаю, где сейчас нахожусь, не знаю, куда мне спрятаться, чтобы меня никто не нашел.
Ногти вспороли кожу, появились красные борозды. Ранки пощипывало, но я не придала к ним никакие значения. В моём мире нет такого, как рыдать от каждого удара или синяка. Эту слабость могут позволить только лучшие.
– Секс в нашей жизни занимает первое место, – решив успокоить, меня обняли и прижали к себе с такой силой, как будто тут не человек, а робот. – Ты видела такого мужчину или девушку, который мечтает об одних детях, жене и так далее?
– Я всегда мечтала о дочке, – мечтательно протянула, играясь с мыльными пузырями. Они постоянно лопались от моих прикосновений, словно мои мечты, лопнувшие в единый миг по щелчку пальцев. – Я ни разу не была в каменных джунглях, я не знаю, как тут думают люди.
– А я знаю. – лёгкий поцелуй в плечо. – Сейчас, в нашем мире, нет такого человека, который мечтает о ребенке или жене. Это такая большая ответственность, за которую придется платить всю свою жизнь… Людям хочется дальше гулять, наслаждаться свободой, чувствовать птицей, которую не заперли и не запрут в клетке.
– А как тогда появляются дети? – детский и невинный вопрос, который задают наши младшие собратья и сестры, живя под одной крышей.
– Через постель. – от такого ответа, я моментально села ровно, обернулась и посмотрела в глаза собеседника. Джером смеялся; улыбался самой из известных похотливых улыбок, показывая белые зубы.
Даже в ванне сидел вальяжно, раскинув руки по бортикам. Как-то случайно зацепилась за его голый торс. Конечно, его хотят все потрогать, почувствовать сердцебиение, поцеловать ключицу…
Мысли пошли не в ту степь, хотелось окунуться прямо с головой воду, задержав дыхание пока лёгкие не начнут гореть, сжигая огнём все стенки лёгких, но я не одна здесь нахожусь. Заметив мой взгляд, усмехнувшись улыбкой дьявола, отпрянул от стенки ванны. Словно хищник, словно акула, плавающая по кругу от жертвы, ею была я, мою обреченную жизнь схватили в плен. Взяв под водой мою ладонь, касаясь кончиками пальцев подушечек те самые ранки, потянули прямо на себя. Моя рука сразу оказалась возле его сердца, бьющегося очень гулко и медленно.