Розовый слон
Шрифт:
– Яшка! Чистить зубы и спать, завтра опять не добудишься тебя в детский сад!
Канючить и выпрашивать еще пять минут не стал, захлопнул шкафчик и помчался в ванную вприпрыжку. В тот вечер он уснул удивительно быстро. Снилась ему Маша Стрельцова и похороны. Только хоронили не бедного майского жука, а его поросенка с сигаретой. На прогулке Машка ему подмигнула, как заговорщик из какого-то фильма. В руках у нее был заранее подготовленный совок и ведерко. Ведерко было для конспирации. За верандой нашли укромный уголок у забора, Яшка выкопал совком неглубокую ямку. Совок был тупой, земля копалась совсем плохо, Яшка даже вспотел от напряжения. «Прощаться
– Ну его! А надо?
– Так положено! – строго ответила неожиданная помощница, и первая прикоснулась губами к злополучной кружке. Поцелуй пришелся как раз в поросячий окурок. Яшке целовать его вовсе не хотелось, но Машка была непреклонна. Яшка, не глядя, наспех прикоснулся губами куда попало, даже зажмурился на миг. – Царствие небесное рабу Божьему! Как его зовут?
– Не знаю!
– «Наф-Нафу», – не растерялась Машка и бросила на кружку горсть земли.
Поросенка быстро закопали, сверху приложили гладким камушком, который валялся рядом.
– Вечером, после тихого часа, придем и принесем цветы на могилу! И как я забыла, Маша-растеряша!
– Яшка! Подъем! В детский сад опоздаешь!
Утро начиналось как обычно, так, да не так! Что-то случилось вчера вечером. Да! Поросенок в плену, за пакетом из манки! Яшка пошлепал на кухню и с любопытством оценил сервировки к завтраку.
На столе стояли, как обычно: мамина – ярко-желтая, с ее именем, ей на работе подарили на восьмое марта и Яшкина – с котенком. Папиной, естественно, не было, а вместо нее была обычная, из сервиза, которой пользовались в праздники.
Мама красила ресницы. Лицо у нее было очень сосредоточенное, и кончик языка от усердия она слегка прикусывала, точь-в-точь как Яшка, когда он выполнял какую-нибудь ответственную работу на занятии по аппликации. Трудно ему было вырезать кружок из свернутой квадратиком бумаги. Руки всегда потели и ножницы не слушались. У мамы все получалось. Один глаз был накрашен, ресницы были пушистые, как лапки у шмеля, а второй – совсем голый. Мама была смешная, как клоун.
– Малыш! У нас какие-то странные вещи творятся, папина кружка куда-то подевалась. Ты ее случайно, не видел?
Яшка выскочил из кухни, на ходу крикнув дежурное «нет». Сделал так он специально, что бы мама не попросила посмотреть в глаза. Глаза у Яшки врать совсем не умели, как он ни старался. Они начинали предательски бегать, как мышата в мышеловке, Яшка заливался малиновой краской и все его вранье выходило наружу. Сегодня определенно везло. Мама была занята рисованием второго глаза, а папа брился в ванной, что-то напевая. В доме царил мир. Мирно журчала вода из-под крана, мирно тикал будильник, мирно двигалась мамина рука со щеточкой из-под туши. Все было просто чудесно, даже солнышко по-весеннему настойчиво заглядывало в окно и улыбалось Яшке, как телепузик. Яшка даже попытался застелить свою постель, С огромным одеялом пришлось повоевать. Зайцы на пододеяльнике никак не хотели укладываться ровно, но он на них прикрикнул строгим голосом Марины Сергеевны, воспитателя из сада, и все получилось.
Затем быстро оделся, без всяких напоминаний и даже загнал в гараж свои машины, которые стояли как попало уже несколько дней.
– Яшка! Сыночек! Что я вижу! Что случилось сегодня в нашем доме?
Мама с двумя накрашенными глазами, изумленная и веселая, подхватила Яшку на руки и закружилась по комнате.
Их в охапку подхватил папа, подоспевший из ванной.
По дороге в сад Яшка подумал, что вечером поросенка надо перепрятать.
Дома Яшка улучил момент, когда на кухне никого не было, забрался в шкафчик, спрятал злополучную кружку под футболку и незаметно проскользнул в свою комнату. Поросенок смотрел на Яшку как-то грустно, и ему стало на миг его жалко, но обратного пути не было, слишком нравилось ему то, что в доме царил мир и никто не ссорился. За Яшкиным диванчиком стояла коробка со старыми игрушками, которыми он уже давно не играл. Яшка вытащил из своей полки в шкафу старую рубашку, завернул в нее поросенка для пущей надежности и засунул кружку почти на самое дно, прикрыв ее сверху облезлым плюшевым зайцем с оторванным ухом.
Родители сидели на кухне, папа чистил картошку и одновременно смотрел хоккей по телевизору. Мама болтала по телефону с тетей Люсей.
– Полтергейст, настоящий полтергейст! Мы ее второй день найти не можем! Сашка даже в мусорное ведро сегодня заглядывал. Как будто испарилась...
Дальше шел монолог тети Люси, мама лишь кивала головой, периодически то хлопала глазами, то закатывала их, то что-то хмыкала себе под нос, явно не соглашаясь с телефонной трубкой. Яшка устроился за кухонным столом с раскраской.
– Что дальше? Картошку почистил! – оторвался от экрана папа.
– Помой, налей воды в синюю кастрюлю, поставь на огонь! Детский сад какой-то, честное слово!
– Это я не тебе, Люсь, своему! Какая? Та, что в красную клетку? С брюками пойдет. Надоела? Ну ты, матушка, даешь, она ведь у тебя совсем новая. Ну возьми мою, зеленую, макияж сделаешь соответствующий!
В телевизоре кто-то забил гол. Папа подпрыгнул от радости и завопил победный клич племени Мумба-Юмба. Яшка подхватил его из мужской солидарности, хотя хоккей смотреть не любил. Мама оторвалась от телефонной трубки и выразительно покрутила пальцем у виска. Видимо, на том конце провода последовал вопрос удивленной тети Люси.
– Мой с ума сходит, достал этим хоккеем!
– А ты достала своей бесконечной болтовней по телефону!
Яшка весь сжался и замер, как зверек в минуты опасности: может, еще обойдется. Так бывало иногда. Обменивались обидными словами, а потом, занятые своими делами, забывали, что нужно ссориться дальше. Но сегодня скандал начал набирать обороты. Как назло, папин Спартак проигрывал со счетом 3-1, и последний гол ничего не менял.
– Могу я хоть раз в неделю пообщаться с подругой?