Розовый узор на черном крыле…
Шрифт:
– Дурная шутка! – сухо заметила Марика и начала стягивать перчатки.
– Ну прости! – тут же опомнился он. – Но согласись, предложение крайне странное! Хотя пока мне его никто еще и не делал!
– Значит так, – серьезно сказала Марика, – отец увидел на одном из снимков Арсения порез на твоем запястье. Я, конечно, убедила его в том, что ты в поезде случайно ножом поранился. На что он мне рассказал, что в нашем городе, оказывается, самоубийство Ирочки уже четвертое по счету с начала года. Как он сказал, все это были эмо, все резали себе вены.
– И что? – пожал плечами Кирилл,
– Думаю, папа решил поговорить с тобой на эту тему, – предположила она.
– Для этого вовсе необязательно приглашать меня в трофи – рейд, не находишь? – спросил он и встал.
– Ты куда? – тут же испугалась Марика.
– Мне пора, – хмуро ответил он. – Посмотри на часы! А вдруг твоя мама раньше вернется?
И Кирилл вышел из комнаты. Марика, едва сдерживая слезы, двинулась за ним. Они спустились в гостиную. Кирилл у входной двери остановился и повернулся к ней.
– Я люблю тебя, – тихо произнес он.
– Я боюсь, – призналась Марика. – Сама не знаю… но мне так страшно! Что-то в этом не то. Ирочка… а ведь и ты…
Но Марика замолчала, хотя с языка так и рвался вопрос, почему время их суицида совпало.
– Прошу, ради нашей любви, не лезь ты в это дело! Не спрашивай меня ни о чем! Я сам разберусь! – нервно проговорил Кирилл.
Он крепко поцеловал ее и вышел на улицу.
Марика вздохнула, вытерла слезы и вернулась в гостиную. Увидев возле дивана валяющиеся раздавленные бутончики роз, она стала подбирать их, вдыхая все еще сильный аромат. Слезы вновь потекли по щекам. Марика понимала, что во всей этой истории кроется какая-то тайна. Она подозревала, что и отец и Кирилл явно чего-то не договаривают. Уходить из жизни Кириллу не было никакого смысла. Но ведь она сама в тот день видела, что он разрезал руку и довольно сильно. И объяснить этот поступок никак не могла. Он не был ни суицидником, ни позером, но что-то заставило его это сделать. И Марика не знала ответа на этот мучавший ее вопрос.
Неделя прошла быстро. Марика с утра уезжала в лицей, потом делала уроки. У Кирилла дни проходили аналогично. Но каждый вечер они встречались в городе. Ее отец, действительно, позвонил ему и предложил поехать с ними в субботу. И Кирилл согласился. Марика от беспокойства места себе не находила. Видимо, из-за этого их встречи были короткими и прохладными. Кирилл, казалось, постоянно думал о чем-то своем, Марика, глядя на его отсутствующий вид, пугалась все больше.
В субботу с утра пошел сильный дождь, но все собрались в условленном месте без опозданий. Выезд назначили на семь утра. Кирилл приехал на попутке. Он был в необычайно возбужденном состоянии. Выйдя из машины и увидев Range Rover Григория Григорьевича, стоящий у дороги, он внутренне собрался и припустил по лужам к нему. За ним стояли два джипа и УАЗик. Мужчины находились возле них. Они курили и о чем-то весело переговаривались. Увидев подходящего Кирилла, все враз замолчали и с нескрываемым изумлением переглянулись. Он подошел и вежливо поздоровался.
– А ты тут чего забыл, парнишка? – поинтересовался крупный мужчина в одежде цвета хаки и высоких болотных сапогах.
– Мне нужен Григорий Григорьевич, –
– А, ты уже тут! – раздался мужской голос, дверь Ровера распахнулась, и показался Григорий Григорьевич.
Вслед за ним из машины выбрался низенький седой мужчина. Он был в куртке, прорезиненных брюках и высоких армейских ботинках, туго зашнурованных.
– Не волнуйтесь, господа! – громко сказал Григорий Григорьевич. – Этот парень с нами! Зовут Кирилл.
Мужчины от неожиданности расхохотались.
– Гриша! Зачем нам этот щенок? – без обиняков поинтересовались они.
– Он поедет со мной и Савелием. Так надо! – сухо проговорил тот.
И все сразу замолчали, окидывая сжавшегося Кирилла внимательными взглядами. Он был одет в джинсы, толстовку с капюшоном и кроссовки. Григорий Григорьевич нырнул в машину и бросил ему высокие резиновые сапоги и брезентовую куртку.
– Я так и знал, что ты оденешься неподходяще, – пробормотал он.
– Спасибо, – ответил Кирилл и переобулся.
Затем на толстовку натянул куртку.
– Ты, Гриш, ему еще челочку обрежь! – посоветовал кто-то.
И все вновь дружно расхохотались. Кирилл достал из кармана толстовки кепку, натянул ее, убрав под нее челку, и развернул козырьком назад.
– Устраивает? – с вызовом спросил он.
– Ого! А парень-то с гонором, – заметил Савелий. – Ну, это и хорошо.
– Что, мужики, по машинам? – громко спросил Григорий Григорьевич. – Пора и в путь!
– Давно пора! – хором поддержали его.
– Забирайся, – сказал Григорий Григорьевич Кириллу. – Савелий Иванович – мой штурман. Прошу любить и жаловать.
Кирилл приблизился к Роверу и невольно присвистнул, изучая внушительный дорожный просвет примерно в полметра.
– Удивлен? – довольно констатировал Григорий Григорьевич. – Просвет аж сорок два сантиметра и все благодаря колесным редукторам. Ты в этом хоть что-нибудь понимаешь?
– Я отцу часто помогаю в гараже. И мне нравится возиться с моторами, – ответил Кирилл. – Правда, у нас старенький Москвич.
– И что? Москвич тоже машина! – заметил Савелий Иванович и положил Кириллу руку на плечо. – Вся электропроводка нашей делалась заново, управление многими приборами и агрегатами переведено в «ручной» режим и вынесено на панель приборов. К тому же у нас спутниковая навигация GPS и радиостанции двух диапазонов.
– Да! – закивал Григорий Григорьевич.
– А ведущие мосты? – деловито осведомился Кирилл.
– Ведущие мосты с колесными редукторами от внедорожника вагонной компоновки Volvo Laplander, – ответил тот.
– Они, между прочим, используются как на «гражданке», так и в войсках НАТО и силах ООН, – важно проговорил Савелий Иванович.
– Круто! – восхитился Кирилл. – Поехали?
– Ишь, не терпится! – расхохотался Григорий Григорьевич и забрался в кабину на водительское место.
Савелий Иванович занял место штурмана. Кирилл устроился позади них возле механической лебедки.
Ровер поехал впереди колонны. Через несколько километров они свернули с трассы и направились напрямую через степь к видневшемуся довольно далеко лесу. Машина сразу заходила ходуном, и Кирилл вцепился в спинку сидения.